Чудом ни разу не споткнувшись, Леха миновал ворота, огляделся и зябко повел плечами: холодно-то как, двадцать два-двадцать три градуса от силы. Решил надеть жилет, сделал еще шаг, запнулся о трещину под ногами, и тут его очень вовремя поймал санитар в белом халате.

* * *

Пока они долго шли по аэропорту, глаза привыкли и начали что-то различать, но в приемном покое снова было ярко, здесь электричества не жалели, и Леха зажмурился опять. А когда зрение наконец адаптировалось, с трудом подавил желание грубо и громко выругаться.

На посту рядом с дежурным парамедиком сидел черный клерк в черном костюме со значком АТР.

– А где дежурный врач?

– А вам зачем? – поинтересовался клерк.

– Не твое дело, – ласково ответил Леха, расправляя плечи. Хотел прибавить еще пару слов, но удержался. – Ну?..

– Вам туда, – сказал парамедик.

– Я буду жаловаться, – сказал клерк.

Санитар не оставил подопечного, и слава богу, а то бы тот заплутал. Госпиталь занимал громадный таможенный склад, разбив его на сектора легкими перегородками, – и вроде все логично, да еще и с понятными указателями на стенах, но Леха настолько сдурел от общения с Великой Матерью, что очень туго соображал где право, а где лево.

Дежурный врач играл в шахматы с другим клерком АТР, помордастее, то есть, посолиднее. Оба посмотрели на ночного гостя с живым интересом.

Обложили, – подумал Леха. Круто берется за дело комиссар Дебанги. Но я ведь собирался побыть нынче коварным идиотом? Кажется, пора.

– Доктор Лузье-Корсварен просил меня зайти к нему в любое время, даже если он отдыхает.

– Доктор не оставил распоряжений на ваш счет…

– Это естественно, – надменным тоном перебил Леха и сунул врачу под нос значок Института таким движением, словно предъявил как минимум удостоверение ЦРУ. Нет, лучше КГБ. Мало кто понимает, чем опасно ЦРУ для простого человека, зато все знают, что КГБ убивает направо и налево. Ему, главное, дай повод, а не дашь, он сам придумает – и убьет.

Врач пригляделся к значку и нервно моргнул. Это Леху воодушевило: значит, опытный сотрудник, знающий.

– У нас с доктором свои конфиденциальные дела, – сказал он. – Не волнуйтесь, я лично его разбужу, и если окажется, что напрасно, справедливый гнев рыцаря обрушится исключительно на меня. Никто больше не пострадает.

– Что у вас с лицом?

Леха осторожно потрогал скулу.

– Производственная травма. Не обращайте внимания.

Дежурный усмехнулся и встал; клерк потянулся за ним.

– А вы куда? – хмуро спросил Леха. – Вы оставайтесь на посту. Неровен час больного привезут, а никого нет на месте.

– Можно я сам разберусь?

– Да ты смелый, чувак.

– А ты чего такой смелый, чувак?

Клерк стоял перед Лехой, едва заметно ухмыляясь; они были примерно в равной весовой категории, но этот тип откровенно поигрывал мускулами под легким черным пиджаком, и Леха в который раз подумал, что пора ходить в спортзал.

– А я русский шпион, – заявил Леха. – Мы никого не боимся. Нам в КГБ делают операцию, удаляют кусочек мозга, ответственнный за страх. Если я расскажу, кто оставил мне эту метку, – он моргнул подбитым глазом, – ты обосрешься с перепугу.

– И кто?.. – хором спросили клерк и врач.

И так же хором рассмеялись.

– Великая Мать, – произнес Леха со значением.

Клерк равнодушно пожал плечами. Мол, не страшно вообще.

Врач задумался.

– Ну да, ты же новенький, первый день в городе, – бросил Леха клерку. – Можешь не обсираться. Разрешаю. Ладно, пойдемте. И ты иди, черт с тобой.

Они снова отправились петлять по коридорам; дежурный шел первым, а клерк пыхтел Лехе в затылок. Наконец страдальца прорвало.

– И кто такая Великая Мать?

Леха не успел ничего придумать, ни издевательского, ни хотя бы просто смешного. Его опередил врач.

– Тебе не надо этого знать, – сказал тот, не оборачиваясь. – А то действительно обосрешься. Ну и просто – не положено.

Ай да мальтиец! – восхитился про себя Леха. Тоже небось рыцарь, только маленький еще, но порода чувствуется.

– Да что вы себе позволяете… – начал было клерк.

– Ты не спрашивал, мы не слышали, – отрезал дежурный. – Закрыта тема.

За следующим поворотом оказался закуток с принадлежностями для уборки помещений, где на диване уютно сопел Рыцарь Чести и Преданности, в полной готовности ко всему, только без ботинок. Троица остановилась над ним, врач посмотрел на Леху вопросительно. Тот осторожно потрогал доктора за плечо.

– На что жалуетесь, больной? – буркнул Корсварен по-французски, не просыпаясь.

– На Йобину мать, – по-русски ответил Леха.

Доктор пошевелился и открыл глаза.

– Доброй ночи. Срочно нужна консультация, – сказал Леха. – По мифологии йоруба. Если вы помните наш прошлый разговор…

– Еще бы! – доктор зевнул и сел. – Здравствуйте. А что у вас с лицом?

– Награда от прекрасной дамы. Не смейтесь, я серьезно.

Доктор зевнул снова.

– Простите, – сказал Леха. – Мне очень совестно, но так сложились обстоятельства.

– Не стоит извинений… У нас все в порядке, Вальтер?

– Если не считать того, что госпиталь превратился в концлагерь – за время моего дежурства никаких происшествий.

Клерк засопел, но сдержался.

– Благодарю, тогда возвращайтесь к своим обязанностям. И в следующий раз провожать гостей посылайте санитара.

– Я только хотел удостовериться…

– Похвальное рвение, но несколько излишнее. Спасибо, молодые люди, теперь оставьте нас.

Дежурный явно обиделся. Не на доктора. На Леху. Он наградил его таким взглядом, полным неприкрытой ревности, что Леха подумал: любят здесь Корсварена, очень любят, и это надо учитывать, если не хочешь огрести по шее.

– Ну… И на что жалуетесь? – повторил доктор, когда две оскорбленных невинности скрылись за углом.

– Связи нет, – сказал Леха. – Позарез надо пять минут интернета. Спасите!

– Так подойдите к Дебанги… А-а, понимаю. Конфиденциальная информация. Но у нас тоже… Сами видите. Комиссар попросил отключить раздачу интернета на личные устройства персонала. Опечатал наш роутер. Связь осталась только на дежурных постах, и там сидят эти нелепые соглядатаи Агентства. Самым бесстыдным образом смотрят через плечо. Извиняются, конечно. Но смотрят.

– Комиссар превышает свои полномочия, вам не кажется?

– Нет, – коротко ответил доктор. – К сожалению, не превышает. И он был настолько любезен, что объяснился: это из-за вашей группы.