Отвлёкшись от раздумий, уныло гляжу на Нерейта.

– Имей терпение, – наставляет тот. – Если хочешь, чтобы всё прошло как надо, торопиться нельзя. Главное, чтобы Ледо был в хорошем настроении. Тогда шансов у тебя будет больше.

– А почему он должен быть в плохом настроении?

– В последнее время дела у клана Каракасса идут неважно, – поясняет Нерейт. – Несколько других кланов составили им серьёзную конкуренцию на рынке лекарственных средств, и Каракасса им заметно уступают.

Знаю. Ещё бы мне этого не знать. Работа такая. Только вот не пойму, к чему он клонит.

– Только у этих поставщиков производительность меньше, чем у Каракасса. В этом смысле преимущество за ними. Масштабная военная операция поможет Каракасса поправить дела. Конкуренты не смогут удовлетворить выросший спрос, а для Ледо это не проблема. Так что в скором времени он должен развеселиться.

– Откуда ты знаешь про операцию?

Нерейт красноречиво смотрит на меня – мол, своих секретов не выдаём. Да, времени он зря не терял.

– Ледо может пойти тебе навстречу. Один офицер погоды не сделает, – произносит Нерейт, положив руки на затылок и прислонившись к стенке вагона. – Только это ещё не значит, что он согласится. Ведь твой Джей – Должник. Его выучили военному делу за счёт клана Каракасса. Парень свой выбор сделал давно, ты не возражала. Если теперь заявишь, что это была ошибка, послушает тебя Ледо или нет?

– Джей – талантливый инженер и изобретатель. В этом качестве он принесёт клану намного больше пользы.

– Ну правильно, подальше от фронта…

– Да, подальше от фронта! – резко отвечаю я. Нерейт нарочно так сказал, чтобы посмотреть на мою реакцию и лишний раз убедиться, что я всё это затеяла не ради пользы клана. А я сейчас в таком состоянии, что не могу скрывать свои чувства.

– Надеешься, Лисс и Каста снова тебе помогут?

Ушам не верю. Интересно, есть ли хоть что-то, чего этот хааду не знает?

Нерейт оскаливается, обнажая клыки. Это у них такая улыбка.

– Я же работаю на Серебряного, – напоминает он. – Думаешь, к нему берут всех желающих? Нет, Орна, я своё место заслужил.

О подробностях не спрашиваю – не до того сейчас.

– От этих двоих всего ждать можно. И от Ледо тоже.

– Что будешь делать, если он тебе откажет?

– Всё равно что-нибудь придумаю!

Злость так и рвётся наружу.

– Иногда полезно бывает узнать мнение незаинтересованной стороны, то есть моё, – лениво потягиваясь, произносит Нерейт. – Так вот – я заметил, что ты нервничаешь, стоит только высказать сомнения по поводу твоего плана. А значит, ты его не слишком хорошо продумала.

– Да чтоб тебя, Нерейт! С тех пор как сбежала из форта, ни о чём другом не думала!

– Это понятно, – не спорит Нерейт. – Ты представляла, как спасёшь сына. То есть думала о самой цели, а не о том, как её достичь. Когда речь заходит о слабых местах твоего плана, полагаешься на везение. Просто надеешься, что обойдётся. А это – уж прости – тебя недостойно. Ты ведёшь себя нерационально.

Стремительно встаю. Шагаю в другой угол вагона, на ходу убирая мокрые волосы с лица, на пол с меня капает дождевая вода. Не помню себя от ярости. Пытаюсь придумать достойный ответ. Но ответить нечего. Нерейт, как всегда, прав.

– Мой сын – всё, что у меня есть, – наконец отвечаю я. – Ради него я сбежала из тюрьмы. А иначе давно бы сдалась. Вот почему я одолела тень смерти, – сажусь, прислонившись спиной к стенке и прижав к груди колени. – Джей мой сын, а я его мать. Когда дело касается сына, мать не может рассуждать рационально.

Нерейт некоторое время молчит. Потом спрашивает:

– Ты уверена, что он сам этого хочет?

– Нет. Знаю только одно – Джей не хотел идти на войну. А ещё в Вейе его ждёт Рейта.

– Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт, что его, возможно, уже нет в живых?

– Да, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Отдаю. Но пока не узнаю наверняка, не успокоюсь.

Некоторое время Нерейт внимательно меня разглядывает.

– Ты и правда готова бросить вызов своему хозяину? Несмотря на то что ты Должница?

Можно не отвечать. По моим глазам всё и так видно. Нерейт просто смотрит, взвешивая мою решимость. Прощупывает, оценивает.

– Моё предложение до сих пор в силе, – наконец говорит Нерейт. – Если всё остальное не поможет, обращайся ко мне. Серебряный выручит.

– Надо думать, услуга за услугу?

– Естественно.

Не буду отрицать, предложение соблазнительное. Но ужасно не хочется связываться с Серебряным. Только в самом крайнем случае, если других вариантов не будет. Кто знает, чего он потребует взамен?

– Ладно, учту.

Проезжаем деревню и погружаемся в темноту. Далёкие заросли фосфорических деревьев привлекают всякую живность, будто оазис в пустыне. В прудах плавают хищные светящиеся лишайники, приманивающие, а затем пожирающие глупых рыбёшек. Среди поросли скрываются хищники, над пастями которых свисают антенны с огоньками – тоже подкарауливают жертву. Что и говорить, в темноте лучший способ привлечь добычу – приманить её светом.

Едем по берегу реки, бурлящей у самых рельс. Над водой кружат светляки. Наверху снуют туда-сюда летучие мыши и на лету ловят насекомых. А в воде скрываются тёмные, массивные существа. Над поверхностью виднеются лишь одни их яркие глаза.

– Есть вопрос, – вдруг ни с того ни с сего вспоминаю я. – Не знаешь, кто такой Белек Аспа?

Нерейт отвечает не задумываясь:

– Гуртский министр. Самый главный человек в государстве, если не считать Верховного Старейшину.

Считается очень талантливым политиком, да так оно и есть. А что?

– Да так, ничего. Просто имя в голове крутится, а где слышала – не помню.

– Понятно, – подозрительным тоном тянет Нерейт. Но вопросов не задаёт.

Гуртский министр? Это имя называл Магистр, когда меня допрашивали в форте Фаракца. Хотел знать, не упоминал ли этого имени Ледо.

Ох, не нравится мне это.

Прошло четыре года с тех пор, как я в возрасте десяти лет принесла клятву клану Каракасса, стала Должницей и была отправлена для обучения в Академию. За всё это время ни разу не выходила за пределы пещеры, в которой располагался комплекс зданий. Вообще-то покидать её запрещалось, но меня никуда и не тянуло. Я уже видела достаточно зла, хватило с избытком на долгие годы.

Для меня Академия означала чувство безопасности и защищённости. Тяжёлые тренировки, строгий режим, правила, регулирующие все стороны жизни – когда ложиться спать, что есть, чем заниматься в редкие свободные минуты, – всё это меня успокаивало. За пять лет в рабстве у гурта я привыкла беспрекословно исполнять приказы, и одна мысль о том, чтобы решать самой за себя, меня пугала. В минуты задумчивости пыталась понять, что заставило меня стать Должницей моих спасителей – огромная благодарность или всё тот же самый страх? Я рада была переложить все важные решения на других людей.