– Я пришел к выводу, что вы, милейшая девушка, самое необузданное и страстное создание, которое я когда-либо встречал.

– Ты хочешь сказать – распутное? – Слова Джоанны завершились тихим стоном, когда его пальцы нащупали сосок сквозь мягкую шерсть ее платья.

Гэвин осмотрелся и обнаружил укромное местечко под огромным выступом скалы. Пришпорив коня, он выехал на вершину холма и внимательно оглядел расстилающееся вокруг открытое пространство. Вдали он увидел озеро, искрящееся в ярких лучах солнечного света.

– Если хочешь знать, Джоанна, – рассмеялся он, – это я распутник. Подозреваю, ты хорошо осведомлена о моей слабости.

Направив лошадь к основанию скалы, Гэвин еще сильнее прижал ее к себе и куснул за мочку уха. Рассмеявшись, когда она взвизгнула, он снял ее с лошади и спрыгнул сам. Сохраняя молчание, они перелезли через валун на травянистую площадку с видом на озеро, где он с притворной серьезностью подтолкнул ее к отшлифованной поверхности большого камня.

Когда он завладел ее ртом, глубоко проникнув языком в его нежные углубления, руки Джоанны обхватили его, а ее бедра стали соблазняюще тереться о его чресла.

– Ты не сможешь воспротивиться такой аргументации, – произнесла она, задыхаясь, когда он прервал поцелуй.

– А что ты скажешь на такой довод? – Гэвин распустил завязку на ее плаще.

– Ты не сможешь заставить меня изменить мнение только потому, что взял меня с собой в аббатство.

Сорвав с плеч Джоанны плащ, он бросил его на землю, а затем большими пальцами своих огромных ладоней медленно приподнял ее грудь, поочередно прихватывая ртом сквозь одежду. Охваченная нарастающей волной страсти, Джоанна прислонила голову к скале и мягко прошлась пальцами по его густым волосам.

– Возьми меня, Гэвин. Подари мне свою любовь.

Встав позади нее, он молча распустил завязки на ее платье.

– Не раньше чем ты дашь мне слово, что после этого хорошенько обдумаешь все, что увидела и услышала в аббатстве. – Он резко дернул за ворот ее платья, удовлетворенно улыбнувшись, когда обнажилась грудь. Зажав сосок двумя пальцами, он приник ртом к ожидавшей его добыче. – Отбрось предвзятость, дорогая, и прислушайся к своему сердцу.

– Никогда, – простонала Джоанна, когда он стал нежно посасывать ее чувствительную плоть. – Я не могу забыть прошлое.

Он поднял ее юбки и удобно разместил одну ногу между бедрами Джоанны. Девушка крепко обняла его за шею и плечи и уже привычным движением обхватила ногами его бедра.

– Я не призываю тебя все забыть. – Пальцы Гэвина пробрались к обнаженным ягодицам, еще сильнее прижимая ее к себе. – Все, что я прошу, – это хорошо все продумать. Мать с большой долей вероятности может оказаться невиновной.

Пока Джоанна отрицательно мотала головой, он положил ладонь на ее трепещущую плоть и глубоко запустил два пальца во влажную пещерку между ее ног. Едва пальцы Гэвина начали проделывать ритмичные движения, дыхание Джоанны стало прерывистым. Ее возбуждение все нарастало и нарастало, но он, продолжая крепко прижимать девушку к себе, дразнил ее, шевеля пальцами и наблюдая, как она сладострастно извивается в его руках.

– Ради всех святых, возьми меня, Гэвин.

– Дай Матери шанс, Джоанна, – услышала она хриплый ответ. Он знал, что не сможет долго сдерживаться. – Отбрось предвзятость и призови на помощь разум.

– Я… я… в чем… о-о… виновна?

Он глубоко заглянул в ее темные синие глаза, затуманенные страстью.

– Да, Джоанна, – прошептал он. – Ты тоже виновна. Это проклятие называется жизнью. Я знаю это, поскольку вынужден нести эту кару почти ежедневно.

Он замолчал, с восхищением глядя, как наступившая разрядка заставила ее конвульсивно вздрагивать в его объятиях. Она громко закричала и крепко прижалась к нему всем телом. Когда поглотившие ее волны удовольствия стали стихать, он продолжил:

– Клянусь, я вполне понимаю твои чувства. Я испытал подобные страдания еще в юности.

Джоанна слушала, прижавшись головой к его груди, но ее руки в этот момент медленно путешествовали по его полотняной рубашке в направлении к готовому к бою копью, выдававшемуся под килтом. На этот раз уже Гэвин ощутил, что ему не хватает воздуха. Его шепот стал почти хриплым, когда нежные пальцы возлюбленной прошлись по всей длине его ствола через ткань.

– Только дай ей шанс… дай мне шанс.

Джоанна приподняла килт и прикоснулась к обнаженной коже.

– Нет, – приказал он. – Нет, пока ты не дашь мне слово.

Она отстранилась и заглянула в его глаза.

– Я постараюсь.

Гэвин оторвал ее от земли, и она вновь обхватила его бедра ногами.

– Но это все, что я могу сейчас обещать. Только то, что я попытаюсь…

Гэвин хмыкнул и, не в силах больше сдерживаться, вошел в нее. Раскачиваясь, она приняла в себя его изнемогающий от возбуждения ствол и закричала от наслаждения.

– Да, Джоанна! – вскрикнул он, поднимая возлюбленную и входя в нее мощными ритмичными движениями.

Крик скорби эхом пронесся по скалистым холмам, вспугнув лошадей и ранив сердца тех, кто его услышал.

Джоанна вцепилась в поводья и встревоженно посмотрела на отвесную скалу, возвышавшуюся над их головами. Лучи заходящего солнца отбрасывали длинные беспорядочные тени, и это приводило к тому, что большая часть пейзажа, расстилавшегося перед ними, была погружена во тьму.

– Какого дьявола?.. – рявкнул Гэвин.

Вопль повторился. Его звучание казалось не вполне человеческим, но Джоанна определенно уже слышала нечто подобное.

– Если бы я был суеверным человеком, то сказал бы, что это завывает дух, предвещающий смерть.

Джоанна приподняла руку, защищая глаза от солнца, и стала пристально всматриваться вдаль. Перед ними находился последний холм, который предстояло преодолеть перед спуском в ущелье под стеной замка.

– Это не сверхъестественное существо, Гэвин.

Вопль повторился снова, на этот раз сопровождаемый длинным душераздирающим стоном.

– Едем туда, – сказал Гэвин, пришпоривая лошадь и направляя ее к следующему подъему. – Звук идет из-за противоположного склона.

Джоанна последовала за ним. Ее резвая маленькая кобыла быстро сократила расстояние между ними. Когда они миновали вершину холма, она ощутила, как к горлу подкатился комок. То, что заставляло трепетать ее сердце, вовсе не было страхом перед неизвестностью. Она прекрасно сознавала, что этот крик отчаяния принадлежит женщине, и, кажется, даже предполагала, кому именно.

Затененный склон холма сменился ярко освещенным лугом, окруженным выступами скал. Там они ее и увидели.