Что ж, диспозиция была ясна.

Ефим Аркадьевич, так и не наученный ни долгим жизненным опытом, ни совсем недавними покатушками по озорному серпантину D-16, как старый боевой конь, услыхавший пение полковой трубы, уже исполнился решимости ввязаться в очередную заварушку.

Справедливости ради, надо отметить, что на этот раз ничего опасного от заварушки Береславский не ждал: неприятный мужчина по фамилии Мильштейн открытым текстом сообщил, что главная причина проблем устранена.

Тем более симпатичной показалась Ефиму Аркадьевичу идея довести дело до конца, изобличить неведомых аферистов вчистую, приятно удивив тем самым не только хитрожопого Агуреева, но и несколько пугающего Мильштейна.

И еще одна причинка не откладывать поиски вертелась в мозгу галериста-рекламиста. Очень уж ловок и умел оказался этот Вадик Оглоблин! Ефим Аркадьевич успел установить, что на принадлежавшем ему холсте подделана была не только подпись Ивана Ивановича, но и собственно работа! А такое мастерство уже дорогого стоит. Тем более что при возможном заключении контракта с художником в запасе у Береславского имеется пара сильных аргументов.

Нет, определенно следовало седлать коней и отправляться в поход. Оставалось только понять, куда.

По месту прописки Оглоблина не оказалось. В мастерскую Вадик уже тоже долгонько не заглядывал. Причем как в его собственную, так и в ту, которую посетил в свое время яростно желавший опохмелиться Роджер и откуда он упер фуфел, впоследствии проданный Ефиму Аркадьевичу.

На безрезультатные поиски у Береславского ушел почти весь день.

Удача улыбнулась лишь к вечеру: в указанном ему Роджером художественном вузе он нашел и адрес, и мобильный телефон гражданской жены Оглоблина Елены Оваловой.

Симпатичная сотрудница кадрового отдела не только выдала запрашиваемое, но и поделилась небезынтересной информацией:

– Надо же, за последние дни Ленку уже второй интересный мужчина разыскивает!

– А первый кто? – ревниво поинтересовался Ефим Аркадьевич.

– Крепкий такой товарищ, – мечтательно зажмурилась девица. – Очень накачанный.

Эта новость не обрадовала впечатлительного Береславского, но, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что бояться все-таки нечего: если Семен Евсеевич сказал, что причина тревог устранена, значит, устранена. А накачанный или не накачанный мужчина искал Овалову – уже не настолько важно.

– Ой, а вот и Ленка! – округлились глаза у мечтательной кадровички. – А тут тебя все ищут!

– Кто меня ищет? – Вид у вошедшей девушки был уставший и встревоженный.

– Вот, товарищ, – кадровичка указала на Ефима.

– Профессор Береславский, – вежливо представился Ефим Аркадьевич.

– Профессор, – тихо повторила девушка, внимательно вчитываясь в содержание представительной визитки. Она явно успокаивалась.

«А зря, – про себя подумал Береславский. – Такие бывают на свете профессоры, что уж лучше с маньяком повстречаться». Но вслух по ряду причин ничего говорить не стал.

– Чем я могу помочь? – спросила Овалова.

– Я ищу одного очень талантливого художника, – задушевно начал Ефим Аркадьевич, стараясь вновь не напугать девушку.

– Зачем он вам? – настороженно спросила та, явно догадываясь, о ком идет речь.

– Дело в том, что я промотирую неизвестных художников, – быстро сказал он. – Делаю неизвестных известными.

– Я знаю, что такое промотировать, – усмехнулась девушка. – Только не уверена, что он сейчас хочет известности. Вы ведь про Оглоблина думаете?

– Совершенно верно. Я думаю про Вадима, вашего друга, – согласился рекламист. – И думаю, что он согласится. Все же его нынешняя деятельность не слишком перспективна, нужно переходить на творческую работу.

– Что вы имеете в виду? – побледнев, спросила Овалова.

– Обязательно объясню, – улыбнулся профессор и, показав глазами на прислушивающуюся кадровичку, предложил: – Может, поговорим где-нибудь в кафешке? Много времени я у вас не отниму.

– Хорошо, – после секундного раздумья согласилась девушка и обратилась к сотруднице кадрового отдела, видимо своей давней знакомой:

– Татьяна, я за дипломом зашла, на работу устраиваюсь.

– Ты же еще три дня назад звонила, мы все подготовили. Куда ты делась?

– Долго рассказывать, – отмахнулась та. – Потом как-нибудь.

– Ладно, – обиженно замкнулась кадровичка и передала ей объемистый конверт.

Овалова расписалась везде, где надо – и еще через пятнадцать минут они с профессором Береславским уже сидели в прикольной забегаловке, необычной прежде всего тем, что она была вегетарианского толка.

– Давайте открытым текстом, – предложил Ефим Аркадьевич, вгрызаясь в бурую фальшивую котлету из фальшивого зайца. – Я выкладываю все, и вы выкладываете все.

– Давайте, – без энтузиазма согласилась девушка, деликатно отъев край негусто смазанного сметаной блинчика.

– Ваш друг Вадим Оглоблин, – начал Береславский, – замечательный художник.

– Знаю, – хмуро сказала Лена.

– Он отлично тачает фальшаки.

– С чего вы взяли? – У едва успокоившейся девушки от такой прямоты выпала из руки вилка.

– Я купил одну его работу, – успокаивающе сказал Ефим Аркадьевич. (Чего, мол, нервничать? Эка невидаль, фальшаки.) – Подделку под Ивана Шишкина.

– Он вам ее продал? – Руки девушки предательски дрожали. – Вы можете доказать?

– Могу, конечно. Но зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем доказывать? Он же мне не как мастер по фуфелам нужен. Я хочу промотировать замечательного художника Оглоблина. С его собственными, а не скопированными работами.

– Вы меня напугали, – тихо сказала девушка. – Он же не по своей воле их делал.

– Извините, – смутился Береславский. – И не волнуйтесь. Меня несколько дней назад тоже сильно напугали. Думаю, у нас с вами общие враги. И еще думаю, что время работает не на них.

– В каком смысле? – уже с надеждой спросила Лена.

– Есть у меня информация, что этот бизнес долго не проживет.

Береславский, похоже, уже понял расклад. Если Оглоблин писал фальшаки не по своей воле, то, скорее всего, по воле Велесова. Неужели и в него, Береславского, стреляли по воле этой сволочи? Впрочем, кто бы ни играл на стороне злодеев, если Мильштейн сказал, что причина устранена – значит, устранена.

Так он и поведал девчонке:

– И у меня из-за этих гадов были проблемы. Так что ничего страшного. Предлагаю перевернуть страницу и начать новую жизнь.

– А вы думаете, они не будут его искать? – теперь уже с серьезной надеждой спросила Овалова.