— "Ничего" что? — охреневая от происходящего произнёс я.

— Вообще ничего! Ни эмоций, ни учащения сердцебиения, ни "бабочек в животе". Насчёт последнего не уверена что такое вообще бывает. Мне кажется это просто романтический эвфемизм. Вот, сам послушай! — произнесла она и схватив мою ладонь приложил её меж сисек. — Сердце даже так не сменило!

— Ты что творишь? — выпадая в осадок я отдернул руку.

— Прости, — вдруг вздулась она их опустила голову.

Через мгновение увидел как на паркет потекли её слёзы. Ну ещё до того как я успел открыть рот, девушка превратилась в фиолетовый дым и выпорхнула в так и не закрытую дверь.

— Чего улицу топим? — недовольно произнёс отец и захлопнул дверь. — Магнус, одевайся. Пора выдвигаться. Точность — вежливость королей!

Телепортом добрались до Якутска — столицы Сибирского Союза, а там нас уже ждал транспорт до Мирного. Иван Михайлович выказал уважение и отправил за нами личный флаер. Причём заглянув в салон по внушающему уважение Аурус "Ермак", я прямо проникся аскетичностью и бронированной мощью, казалось бы, премиального автомобиля.

По сути "Ермак" был скорее родственником военного броневика, нежели легкового автомобиля. Полторы дюжины посадочных мест с пятиточечным креплением. На затемненных стёклах в несколько сантиметров толщиной — бойницы, а на крыше автоматическая турель.

Но и роскошь в "Ермаке" присутствовала. Во-первых отделка. Все панели были украшены либо хромированным металлом, либо дорогими породами дерева, а сиденья обиты шкурами. Крутая мультимедийная система с выходом в интернет и защищенной связью, плюс, искусственный интеллект с функцией бортпроводника.

В общем, по-сибирски брутально, но и про комфорт не забыли.

— Добрый день, — улыбнулся я седому водителю явно северных кровей. — Наверное, вы за нами?

На вид ничего в нём примечательного не было. Не богато одетый, без фуражки и аксельбантов, в которые знать наряжает прислугу, чтобы показать статус. Чёрная, армейского покроя, шинель, шапка-ушанка, да штаны-ватники. Взгляд цеплялся только за обувь. Богато украшенные меховые унты привлекли моё внимание, и, вдохновившись местной модой, я пообещал себе, что приобрету что-то подобное.

— Ермоловы? — буркнул мужичок и получив утвердительный ответ, кивнул на Ермака. — Занимайте места.

— В кабину пустите? — загорелся я, за что получил неодобрительный взгляд от мамы.

Ну да, как же! Сам граф и глава рода, а просится в кабину на места для прислуги или телохранителей. Но во мне взыграло детство! Роскошный, почти боевой флаер, который я видел разве что в интернете.

— Так матушка ваша против, — неуверенно ответил старик.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Она отходчивая.

— Ну садись, граф, коль всерьёз, — без особой радости пожал плечами водитель. — Но дорога не близкая, почти тыща верст до Мирного, а собеседник я не важнецкий.

Обрадовавшись такой возможности, я мигом шмыгнул в кабину и, несмотря на то, что мест для сопровождения было предостаточно, уселся рядом с фактурным стариком. Фубля тут же запрыгнула ко мне на колени и лишний раз намекнула, что скоро, как раньше, я не смогу её прятать за пазухой.

— Какой зверь у тебя чудной, — с кряхтящий смехом удивился водитель и повел "Ермака" на взлет. — Кот персидский? И чего ты его в амарантовый выкрасил? Мода?

— Да какая мода, отец, — усмехнулся я. — Не кот это. Мантикора. Вот, хвост скорпионий, видишь? И глаз три пары. А окрас у неё родной.

— Иван, — протянул мужик мозолистую рабочую руку.

— Магнус, — пожалуй я её.

— Имя-то такое! — с улыбкой прокричал старик. — Продавать везёшь?

Кивнул он на Фублю.

— Нет. Она — член семьи. Еду скорее покупать, нежели продавать. Екатерина Абрыкина — девушка моя.

От чего-то этот простой работяга располагал к беседе. С ним, как с попутчиком в поезде, было легко разговаривать о самом сокровенном. О том, о чём я даже с родителями поговорить не могу.

— Сватать едешь, значит, — усмехнулся старик. — И как настрой?

Я без стеснения вытянул руку, которая от нервов слегка подрагивала.

— Честно? Ссыкотно немного, — без стеснения признался я.

Старик заулыбался.

— Понимаю. Сам когда Надежду, супругу мою то есть, сватал, волновался так, что колени дрожали. Но ты, это, не робей парень. Робость, она в любовных делах помеха только.

Я кивнул, соглашаясь.

— А сам-то чем занимаешься? — поддержал разговор старик.

Без особых подробностей и политических игр я рассказал старику про себя. Он не остался в долгу и делился советами. Разговаривать с ним было легко, словно с старым Лимертианом или дедушкой, чьё лицо я уже и забыл.

Вот так мы и общались в течение всех двух часов полёта до Мирного. А когда "Егерь" пошёл на посадку, мне даже стало жалко, что дорога закончилась так быстро.

Но беседа беседой, а впереди меня ждал важный для семьи, клана и меня лично, шаг — знакомство с семьёй моей морферики.

Флаер остановился и выглянув в окно, я увидел, как на крыльцо замка выстроился комитет по встрече. Несмотря на расстояние в полсотни метров, Катю узнал сразу. Меховой кафтан с этническими мотивами и песцовая муфта. Раньше я видел её только в светской одежде, но вот сейчас… Сейчас девушка будто расцвела.

Она стояла по левую руку от русоволосой женщины с платком на плечах. По другую сторону стоял Костя — её старший брат. А за ним шла череда ещё шестерых братьев и двух сестёр. Их лиц я не знал, а имена пришлось заучивать, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Спасибо, дядя Вань. За советы, за разговор, за всё спасибо, — произнёс я, протянув старику руку. — Может быть ещё увидимся.

— Земля она круглая, парень, — почесав щетину, улыбнулся якут. — Обязательно увидимся.

К тому моменту как я выбрался из кабины, мама и отец уже ждали меня снаружи. Люди Абрыкиных же выгружали наш скарб с подарками. Удобно!

Я подставил маме локоть и, обменявшись с отцом кивками, мы двинулись знакомиться.

Константин вышел навстречу и мы встретились где-то посередине от крыльца до флаера. Старший брат Кати протянул мне руку и мы поздоровались, затем настал черёд отца.

— Как дорога? — начал он с ничего не значащей фразы.

— Да… — начал было я, но меня перебили.

Грубо и бесцеремонно. Причём голос прозвучал со спины.

— Да нормально. В Сунтаре метель, а под Нюрбой заметил стадо бизонов. На север кочуют и это нехорошо. Видимо, опять браконьеры завелись.

Произнёс наш шофер дядя Ваня. Причём, невзирая на наше присутствие, старик ничуть не стеснялся разговаривать с бояричем на равных.