и отличным кухонным ножом в левой к калитке, приоткрыл её самую малость. Лёгкий снежок, Рождество, в подъехавшем автомобиле трое (углядел через щёлку в воротах). Дверцами не хлопнув вышли все, странно, неужели водила с ними. Нет, стоит у авто, руки в карманы. Вся троица среднего роста, жилистые, ни хрена не коренастые и перемещаются хищно-плавно. Барсы, бл, снежные…

Старший, очевидно Мюллер бросил отрывисто:

— Не считай ворон, говорят клиент строптивый, смотри сразу дверцу открой как выведем.

— Гут.

Ишь как кратко и ёмко ответствовал водила. Немецкий язык будто специально создан для вояк и спецслужбистов, это вам не гнусавый французский, где супербоец д. Артаньян-Боярский невнятно картавит про куклафа-пуркуапа, подпортив впечатление о фильме, если б на немецком грянул Михаил Сергеевич про превратности судьбы, такая б песня зажигательная получилась!

Вошедший первым Мюллер оказался парнем ушлым — сразу по сторонам зырк-зырк и углядел приклеившегося к воротам незнакомца с топориком. Слава «Слиянию и Контролю», дающему невероятную фору по скорости, иначе у калитки я и опочил б навеки, против такого авберовского волчары мало кто выстоит. А так, на опережение, левой рукой с ножиком бац в живот подчинённому Канариса, в район пупа и вверх, вверх, вверх, чтоб кишки наружу. Броника у супротивника под плащом не оказалось, вскрылось брюхо знатно, не помог пресс немчуре. Тут же тремя пальцами правой (двумя топорик держу) хватаю Мюллера-не-гестапо за воротник, затаскиваю во двор, где и бросаю, засим в сверхтемпе второго спеца за кадык и во двор. Водитель успел лишь голову повернуть, стоял спиной к воротам, смотрел на машину и контролировал улочку. Его, как и второго, за кадык, но уже левой (нож пока бросил) и во двор. Да уж, суетливо и бестолково получилось, вот что значит, не самбо занимался в молодости, а боксом. А мордобой это шум и толкотня. Надо, надо было на самбо идти, самое-то применительно к этой ситуации, — аккуратно прихватил и переместил врага, чтоб следов схватки и крови не осталось на улице. Справился, конечно, но какими нервами!

Ещё потому так волнуюсь — начитался в школьные годы про Германию тридцатых-сороковых и свято уверен, обыватели немецкие все как один дежурят у окон и подсматривают за соседями, дабы первыми доложить в гестапо о подозрительных персонажах. Дурь, разумеется. Но въелось накрепко, не вытравить. Через полчаса, собрав манатки в шикарный саквояж, купленный в Варшаве на вокзале (Целлариус помог выбрать) с топориком и двумя стволами под пальто, в «гангстерско-челентанистой» шляпе, неспешным но широким шагом сваливал подальше от особнячка и восьми хладных тел. Автомобиль там и оставил, помню по прочитанному, в рейхе постовые натренированы на запоминание номеров и марок машин, к прохожим не так цепляются. Тем более сейчас авто немного в городе, такси реквизированы, таксисты у Гудериана лямку тянут.

Поначалу хотел таки забрать машину и добраться до Цоссена, где и начать в штабеля укладывать генштабистов, но побоялся через весь город да на приметном авто. Поброжу сперва по центру Берлина, глядишь и найду чем заняться, да и пару «берлог» надо присмотреть и обустроить. Чёрт, из школьного курса немецкого вспомнилось! Анна Андреевна, бодрая старушка нам дойч преподавала. «Бер» — медведь, «логе» — логово, Соответственно берлога — логово медведя! А Берлин так вообще, нашенский, медвежий город. Интересно в своё время трио Соловьёво-Симонян-Скабеевых про сей факт упоминали? Вещали, что медведь — символ России, следовательно, Берлин — наш! Наверное, было что-то подобное, я не увлекался росТВ, ютуб больше смотрел, мог и пропустить. М-да, херня какая-то в голову лезет. Это я не про Анну Андреевну…

Пару раз пришлось небрежно отмахнуться «корочкой» скоммунизженной у капитана Вебера (кстати, троица Мюллера вообще без единой бумажки и денежки в карманах оказалась) шуцманы козыряли, даже не пытаясь рассмотреть пристально докУмент. Город живёт своей, непонятной пришлому персонажу жизнью. Пусть и затемнение, но работают увеселительные заведения, народ выходит из кинотеатров, забегает в пивнушки. Скроив озабоченную морду прикидываю, не вернуться ли на пару кварталов, не жахнуть ли пива, но главное — сосисек затарить побольше. Впереди холодные ночи, возможно предстоит побегать или даже поплавать уходя от преследования. Сразу вспомнился энергозатратный «подлёдный заплыв» в Москва-реке, когда оригинально ушёл от КГБ после показушной стрельбы по Гагарину и Армстронгу. Так тогда заранее сало глотал, как верблюд у колодца напивается перед дальним переходом, так и я. Надо бы и сейчас озаботиться калориями, перед «началом славных дел». Только с чего начать? Гитлер «гастролирует» по рейху, клянёт предателей и мировую закулису, флотские в Вильгельмсхафене ошиваются, до лежбища генштабистов добраться можно, но надо авто захватить, не бежать же полста км с саквояжем. Был бы пионерских лет, непременно пошёл на штурм гестапо, только смысл? Палачей заменить проще всего. Да, военспецов, выбивать в первую очередь следует военспецов, а охранку и партийную сволочь можно оставить на потом…

Приглядывая место для «берлоги» в центре, прошёл, засветив абверовскую ксиву консьержу, на верхний седьмой этаж солидного «сливочного» дома, просто переломил хилый, декоративный замок и оставил саквояж на чердаке. Удивительно — без голубей и грязи. Пыль, да, наличествует, но то-о-о-онким-то-о-о-о-онким слоем. Ничего, я здесь максимум пару ночей пробомжую, не успеют вычислить. Минут пять подождал, спустился и потребовал у консьержа, хромого мужичка лет пятидесяти спички. Тот угодливо изгибаясь протянул коробок. Положил пять марок на стойку, буркнул «молодец, служи», забрал коробушку и вышел. Получилось как в дурном анекдоте: «Штирлиц приходил, взял спички и ушёл. Наверно покурить захотел». Ну а что, как отвлечь местного «Людвига Аристарховича»? Я на шпиона не учился, как сумел, так сумел…

Без саквояжа гулять веселее, пошёл приискивать не особо пафосное заведение, хотя таковых недалече от Бранденбургских ворот вряд ли отыщешь. Не пройдя и двухсот метров нечаянно подслушал диалог ярких представителей берлинского «дна» вполне себе комфортно тусующихся в самом сердце столицы рейха и ничуть не боящихся ни зипо, ни крипо…

— Ах! Какие красавцы, — вульгарно накрашенная проститутка в манто из собачатины не пойми какой породы, а может даже из самого мексиканского тушкана, тянула шею дабы лучше рассмотреть происходящее на противоположенной стороне Унтер-ден-Линден.

— Тебе, Марта, туда хода нет, — хохотнул пузатый мордоворот с усами «как у фюрера», — а старина Герман для своих орлов закажет лучших шлюх Германии!

— Поступай и ты в авиаторы, котик.

— Нашла дурака, к тому же у меня ревматизм, и лёгкие не в порядке. Пусть молодые сражаются в небесах, а мне и здесь неплохо, — жлобяра стиснул Марту за правую полужопицу, но путана не реагировала, очень уж интересное действо разворачивалось в полусотне метров.

— Интересно, а Геринг будет?

— Кто его знает, — рассудительно прогундосил «котик», — может будет, может нет.

— Красивые, молодые, — Марта продолжала нахваливать компанию офицеров люфтваффе, проходящую в ресторацию на первом этаже отеля.

— Сейчас отметят награждение.