Мистера Палтни бросили на растерзание дамам; его старомодная учтивость стала для них интересным новшеством, и они без устали вытягивали из него многосложные слова. Анджела оказалась предметом неослабного внимания хозяина; ее отличала свежесть, еще более подчеркиваемая контрастом на фоне коктейльно-бриджевых соперниц, и сэр Чарлз с готовностью пал ее жертвой. Что до мистера Бридона, овдовевшую невестку сэра Чарлза ему увлечь беседой не удалось, поскольку большую часть времени она, нахмурив брови, осыпала упреками детей, которые, не оказывая сопротивления, позволяли взрослой компании себя баловать. И Майлзу пришлось разговориться с леди Гермией, сидевшей по другую руку от него. Та же, как впоследствии поделился сыщик, относилась к тем ужасным женщинам, что вечно смотрят на вас со скорбью, как будто вы не можете сказать ничего интересного.

Дженнингс, однако, оказалась прекрасно информирована во всех вопросах, касающихся Вернона Летеби. Само собой разумеется, общий разговор в основном крутился вокруг шансов и личностей кладоискателей, прежде всего вокруг Летеби, чье триумфальное появление на острове Эрран уже стало притчей во языцех и нисколько не утратило своей коммуникативной привлекательности. Сэр Чарлз, когда его спрашивали, в самом ли деле он верит в существование клада, лишь пожимал плечами и помалкивал. Но остальные мужчины составили хор сердитого неодобрения. У парня просто-напросто поплыли мозги; ему давно пора за решетку, всем понятно; пожалуйста, пусть сорит деньгами, пытаясь поймать журавля в небе, но никто, черт подери, не просил его превращать весь этот балаган в какофонию мюзик-холла; одно дело тешиться богемными штучками в Челси, но в Высокогорье – это уж простите, тут он, с позволения сказать, хватил лишку; да и вообще Летеби – недоделок; кто-то учился с ним в одной школе, так он всегда был недоделок, до того самого дня, когда вдруг очутился в первых рядах, вам всякий скажет, разве нет? Господи помилуй, надирается до остервенения, да и шофер не лучше, тот и вовсе не похож на шофера, скорее уж русский или что-то в этом роде; во всяком случае, поговаривают, что он неровен час возьмет и удерет со всем этим барахлом; его-то уж никто не пригласит в Стратдауни, даже если он найдет все побрякушки царицы Савской; дрянной выскочка этот парень, вот так прямо вам и скажут.

Обрывки нелицеприятных суждений достигали слуха сыщика, пока он корчился, ведя беседу с леди Гермией. Разделавшись с присутствующими детьми, она перевела разговор на детей самого Майлза: как их зовут, да сколько им лет, да что они любят и тому подобное – тема, горячо любимая редкими отцами, Бридоном менее прочих. Майлз обратил внимание на то, что леди Гермия, как и он сам, ловила обрывки общей болтовни и, судя по всему, их не одобряла. Сыщик вспомнил, что у нее репутация женщины, играющей роль доброй феи по отношению к безденежным и, как правило, бессодержательным молодым людям, которых она почитала умными. Не исключалась вероятность того, что Летеби был одним из ее кавалеров. И Бридон решил ничего не говорить ни об острове, ни о его арендаторах, пока собеседница не раскроет карты.

– Все они не правы насчет Вернона Летеби, – сказала та вдруг. – Я знаю его уже много лет; вообще-то, он один из самых близких моих друзей. Возможно, он не прочь привлечь к себе внимание, но, знаете, мне кажется, быть совершенно нормальным так скучно, вы не находите? Все эти его завывания насчет клада – просто мальчишеский азарт. К тому же, заметьте, он из Стратспилов; да ему просто не даст забыть об этом глупая старая тетка, уступившая ему дом, который в лучшем случае можно назвать мавзолеем, хранящим прах якобитов. Понимаете, Вернон чувствует себя кем-то вроде лишенного наследства принца; он сам мне нередко об этом говорил. Он не просто решил устроить очередной спектакль, а действительно намерен найти сокровища. Я иногда думаю, просто ужас, как мало представителей нашего поколения пытается понять молодежь. Конечно, они безнравственны, большинство, но тут они честны, а что может быть важнее, не так ли?

Бридон пребывал в том опасном состоянии, когда душу можно сравнить с осажденной крепостью скуки, на выручку которой спешит неуместный смех. Он издал булькающий звук, по счастью, истолкованный как согласие.

– Я так и знала, что вы того же мнения. Конечно, вы принадлежите к более молодому поколению. Я бы хотела познакомить вас с Верноном Летеби. Уверена, вы сойдетесь. И не сомневаюсь, что он понравится миссис Бридон. Юноша отчаянно нуждается в хорошем влиянии, у него была такая трудная жизнь. Если честно, мне его даже немного жаль, торчит там один на каком-то жутком острове с этим странным Хендерсоном. Вернон утверждает, тот не так уж и плох, но, знаете, в глубине души он добр и видит в людях только хорошее. Полагаю, вы не против, если я как-нибудь загляну к вам и представлю вас? Мне затруднительно приглашать Летеби в Стратдауни, это решительно не его мир. Но я, разумеется, навещу его сама. А если я в один прекрасный день зайду за вами в домик садовника и мы сходим на остров посмотреть, как у него там дела с этими сокровищами?

На сей раз определенно требовалось что-нибудь ответить. Повисла короткая пауза, Бридон соображал, возможно ли отклонить приглашение и, если да, хочет ли он его отклонять. Но затем – все-таки этот человек был фаталистом – сыщик решил ответить согласием на предложение утомительной женщины, увидев завидную возможность подобраться поближе к месту действия.

– Разумеется, – кивнул он, – буду счастлив познакомиться. Звоните в любое удобное для вас время, чтобы я был на месте к вашему приходу. Не обещаю, что во всем смогу разделить взгляды Летеби; я, наверно, беспросветно старомоден. Но если существует вероятность, что могу оказаться полезным, то имейте в виду, я охотно сую нос в чужие дела, чтобы в них разобраться.

– Просто божественно с вашей стороны. О господи, теперь нам надо на эту ужасную ферму; ненавижу гулять по воскресеньям, да еще вечером, а вы? Отрыжка церковных времен, а это просто убивает. Ну что ж, не забудьте; возможно, я загляну послезавтра, хотя с точностью назвать день не могу. И все-то тебя дергают, даже здесь.

Паломничество в коровник сопровождалось торжественностью, предсказанной Анджелой. Мистер Палтни, когда их пути на мгновение пересеклись, признался миссис Бридон, что он ничего не имеет против коровников в свежее, наполненное ароматом ладана утро, но ближе к вечеру земледельческий дух становится, на его вкус, слишком выраженным. Он, однако, демонстрировал неизменное восхищение, хотя, как правило, когда открывали перегородку, за которой находился очередной бык, оказывался в самом конце процессии. В таких случаях Палтни довольствовался кратким описанием «чудовищно развитой особи, честное благородное слово», которую ему удалось разглядеть в загоне.

– Надо сказать, ты не очень-то пытался избавиться от общества госпожи Дженнингс, – заметила Анджела, усевшись за руль, чтобы ехать домой. – Что же сподвигло тебя на такую коммуникабельность?

– Я не в силах побороть сильнейшее желание, чтобы она оставила бренную землю, – ответил Малйз, – однако остальными чувствами, испытываемыми мною по отношению к этой даме, мне бы не хотелось делиться в смешанной компании. Тем не менее она, кажется, может пригодиться. Спорю, у тебя бы не вышло уговорить ее захватить нас с собой на остров во время утреннего визита и представить главным действующим лицам?