Ларри на следующий день отправил только семьсот экземпляров. Алекс сказал ему, что на неделю этого хватит. И, как позже выяснилось, он был абсолютно прав.

Благодаря рассылке магазин Ларри только за последнюю декаду сентября заработал около двух тысяч долларов чистой прибыли. Октябрь и ноябрь были еще более прибыльными, Ларри уверенно вышел на уровень дохода старого антиквара. В декабре старший Хоровиц по телефону сказал Хофману-старшему, что Ларри нащупал золотую жилу и было бы очень глупо настаивать, чтобы он все бросил и возвращался в Чикаго: он, похоже, сможет организовать здесь свое собственное «чикаго». По настоянию старшего Хоровица все финансовые ограничения были сняты, магазин и банковский счет были официально переданы Ларри. Старший Хоровиц был прав: сейчас, три с половиной года спустя, Ларри владеет сетью из четырех антикварных магазинов, регулярно возобновляет запас «Американо-канадского обозрения» (уже без «отката», но зато со стандартной скидкой) и не менее регулярно рассылает его, а чистый доход Ларри за прошлый год составил более семисот тысяч долларов. А шлимазлом его давно уже больше никто не называет. Был шлимазл, да весь вышел!

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за то, чтобы каждый из нас нашел Свое Дело!

Глава XXXI. Мирное житие

Миссис Болтон, крепкая, сухощавая и жилистая семидесятилетняя старуха, была хотя и не богатой, но в достаточной степени обеспеченной женщиной. Пенсии ее (когда-то она работала бухгалтером) с избытком хватало на все ее нужды. Она даже каждый месяц откладывала. У нее имелся небольшой капиталец — двести семьдесят тысяч долларов в надежных и солидных облигациях Государственного Казначейства, да на счете в банке тысяч пятнадцать. Она могла бы купить свое собственное жилье, но зачем? Квартира, которую она снимала, была тихой и уютной, район — замечательным, и миссис Болтон очень привыкла к этому месту и твердо решила оставаться в этой квартире, пока состояние здоровья позволяет. Ее матушка до восьмидесяти шести лет жила в своем собственном кондоминиуме, а потом переехала в специальный комплекс для пожилых людей (Senior Living Community), где старые люди живут достаточно самостоятельно среди своих ровесников и людей своего круга, но в то же время есть и отличное обслуживание, и штатные медики, и множество развлечений. Матушка миссис Болтон прожила в комплексе «Голдэн Эйдж» семь счастливых лет и скончалась в возрасте девяноста трех лет во сне. Миссис Болтон не без оснований считала, что у нее впереди еще как минимум двадцать лет хорошей, спокойной, мирной жизни.

Миссис Болтон недаром прожила на улице Нортфилд двадцать лет: о любом жителе Нортфилд и окрестностей она знала буквально все! Миссис Болтон принадлежала к категории женщин, которые всегда все обо всех знают. И если раньше работа и муж отнимали часть времени от ее хобби, то теперь, будучи пенсионеркой и вдовой, она целиком посвятила себя самому интересному в мире занятию: сбору информации и ее дозированному распространению.

Вообще, миссис Болтон была прямо идеальной фигурой для сбора информации. Улыбчивая, общительная, подвижная, много и быстро говорила, любила помогать советом, умела сочувствовать и вникать в чужие проблемы. На самом деле она, конечно, вовсе не была такой уж «сахарной», но так привыкла к этой роли, что на людях уже и не могла вести себя по-другому. А самое главное, миссис Болтон твердо знала: именно умение говорить и слушать, а еще знать, кого слушать и как заставить человека тебе все разбалтывать, помогает знать все и обо всех.

С годами у миссис Болтон развилась дальнозоркость, и если она и раньше не очень много читала, то теперь от чтения отказалась вообще. Телевизор, газеты, журналы и интернет ей заменяла радиостанция WCPN, вещавшая на частоте 90.3 с шести утра и до двенадцати ночи и специализировавшаяся на городских новостях, в том числе и на скандалах. Когда миссис Болтон уходила, она выключала радио, но стоило ей вернуться домой, и радио сразу же включалось. Миссис Болтон вроде бы особо и не прислушивалась, радио работало в фоновом режиме. Но стоило только диктору заговорить о чем-то интересном, как фоновый режим сменялся активным, а миссис Болтон даже через несколько дней могла почти дословно повторить заинтересовавшую ее новость, причем самую суть сообщения она запоминала навсегда.

Под радио миссис Болтон готовила (она любила и умела готовить), под радио обедала и ужинала, под радио наблюдала за окрестностями. В свое время миссис Болтон купила за триста долларов великолепный бинокль японской фирмы «Никон» и ни разу не пожалела о потраченных деньгах. Миссис Болтон могла часами просиживать у окна, приглядывая и за соседями, и за всем, что происходит на улице (чудо японской оптики давало десятикратное увеличение при отличном качестве изображения), но занимала такую позицию, что ее и ее бинокль никто не видел. Это было стОящее хобби, на которое никаких денег, сил и времени не жалко!

В отличие от многих своих ровесников и ровесниц, миссис Болтон не страдала ни склерозом, ни гипертонией, ни всякими-разными артритами-артрозами. С головой у нее все было в порядке, и ей ни к чему было вести записи в блокноте или на компьютере. Для своих лет память она имела отменную, всем на зависть. Она была способна мгновенно выложить всю подноготную о любом жителе улицы Нортфилд и окрестностей, будь то шестилетний пацан или убеленный сединами старец, молоденькая девушка или почтенная мать семейства. А все эти артриты-артрозы она считала просто блажью и притворством: вот она каждый день с десяти утра до часа дня пешком совершает свой «Первый Большой круг» или «Второй Большой круг», и даже после трех часов ходьбы у нее никогда не болят ноги!

Дом, в котором жила миссис Болтон, находился почти в самом начале улицы Нортфилд, на четной стороне. Рядом с ее домом, на самом углу, было кафе. Прямо через дорогу от нее, опять же на углу, возвышалось грандиозное здание Общественного Центра, в котором на первом этаже находился филиал городской библиотеки с читальным залом и компьютерным залом, на втором — величественный Зал для Конференций и не менее