Очнулась среди тьмы и сразу поняла, что попала не туда, куда нужно было и смотрю не на то, что Алекс мне собирался показать. Я думала, что буду рассматривать воспоминания мужчины, смогу его глазами увидеть, как живут люди на той ферме, но впереди, вокруг и вообще везде была тьма. Уже привычная и почти родная, но неуместная.

— Иди вперед, Кли, — отовсюду, словно усиленный в несколько раз, послышался хриплый голос Алекса, казалось, что ему сложно говорить, но хриплые слова были единственными звуками, что доносились до меня.

Я сделала несколько шагов, выставив вперед руки, чтобы не врезаться в стену, но, сколько бы ни шла, впереди была черная пустота.

— Вот так, — хвалил меня мужчина, едва шепотом выдавливая из себя слова.

Казалось, Алексу было больно от того, что я роюсь к его голове, он едва был в сознании, но остановиться было уже поздно — впереди стали мелькать очертания дверей, повисших в воздухе, от них исходил настолько яркий свет, что пришлось прищуриться и прикрыть глаза запястьем. Дверей было сотни, нет, сотни тысяч, ровный ряд уходил за горизонт, где-то там, далеко, они уже смотрелись, как малюсенькие точки.

— Что это за двери, Алекс? Их здесь миллион!

— Я… не знаю точно, как это работает. Думаю, тебе нужна одна из последних.

— Что? Но… конец здесь или… там? — я указала рукой куда-то за горизонт.

Не дожидаясь ответа, рванула за ручку первую попавшуюся дверь в переднем ряду. Передо мной оказалось очередное темное полотно без проблесков света. Но атмосферой повеяло совершенно другой. Холодом, страхом, чьей-то отчаянностью, животным ужасом и желанием выбраться, превращающимся во что-то нездоровое. Я тут же захлопнула дверцу и отскочила на пару метров, боясь, что оттуда на меня все еще может выскочить какой-то монстр.

— Что это было? — спросила хрипло, но Алекс уже не отвечал.

Я поежилась, обняла себя руками, вдруг почувствовав упадок сил. Захотелось выбраться отсюда, но понятия не имела как, что сделать, чтобы вернуться в реальный мир.

Пошла дальше, периодически заглядывая в случайные двери. Часть из них были закрытыми, в других все та же тьма, только теперь бесчувственная, словно все живое и чувствующее в ней умерло еще там, позади, в страхе и отчаянии.

В очередной раз, уже по привычке отворив дверь, заглянула в нее, увидела все ту же картину и уже собиралась захлопнуть, как услышала новые звуки. Там шел диалог. Не удержавшись, шагнула внутрь и стала прислушиваться.

— Но я не могу, я ненавижу тьму. У вас ведь есть дочь, повелитель, почему не сделаете преемницей ее?

— Девочка унаследовала все у матери. У светлой девушки никогда не будет силы тьмы, она ей не покорится.

— Магия не нужна, все будут подчиняться вашей крови, что течет в ней. Вашего имени достаточно.

— Я не хочу моей Нийе такой судьбы. Аджах молод, и не поможет ей в управлении. Он неразумен, самонадеян и вспыльчив. Бездна прокляла меня, назначив его. А ты научился всему у меня, служил верой и правдой. И силен. Пусть не абсолютно, но достаточно, чтобы слабые подчинялись.

— Пусть так. Я приму вашу волю. Какое мое последнее задание?

— В человеческом мире, в котором живет моя дочь, уязвимая ситуация. Единственные стабильные врата не выдерживают нагрузки. Отправляйся туда и урегулируй сумятицу, пока не стало слишком поздно. Нийя мой единственный кровный ребенок, я не хочу терять с ней связь.

После последней фразы что-то толкнуло меня в грудь, я вылетела с проема, дверь с оглушительным грохотом захлопнулась прямо перед носом.

Я поднялась, с хмурым видом потянулась к следующей двери, но ручка не провернулась, тогда я со злости потянула за нее хорошенько и, кажется, что-то сломала, потому что проход внезапно отворился, меня засосало внутрь, после чего дверь за спиной прикрылась и исчезла.

— Мамочки! — вскрикнула, потому что перед глазами мелькали образы, словно миллионы картинок сменяли друг друга. Я не успела зафиксировать ничего, настолько мельтешили воспоминания Алекса. — Стоп! — вскрикнула дрожащим голосом и все одним махом остановилось.

— Сегодня врата закрылись, мы не сможем вернуться домой, и никто не придет, чтобы нам помочь, — мысленно вещал Алекс своему отряду, рассевшемуся вокруг костра.

Был вечер, полутьма. Безликие устроились между бетонными, высокими многоквартирными домами, в окнах которых больше не горел свет. Уже давненько. Люди уехали, разбежались, думали, в этом городе слишком много блуждающих теней, но так было везде. И едва ли половина безликих могли управлять своими действиями. В этом мире много света, но не всем удавалось его заполучить, хотя некоторые женщины, правда, соглашались на союз с пришлыми, имея свой интерес в непривычном союзе.

Подобная картина местности, открывающаяся вокруг, показалась мне знакомой, но ночная обстановка не давала рассмотреть лучше.

В тот момент мужчину одолевали разные неприятные мысли. О том, что не справился с заданием повелителя и том, что так и не нашел Нийю, чтобы помочь. А теперь с поручителем никак нельзя было связаться — они по разную сторону баррикад. Всей силы тьмы слишком мало, чтобы прорваться сквозь что-то настолько древнее, как проход между мирами.

Когда над головой послышался странный, назойливый шум, все вскинули глаза вверх. В тот момент взгляд Алекса зацепился за окно близстоящего высокого дома. Он увидел маленькую перепуганную девочку, выглядывающую из-за шторки в полнейшей темноте.

Это была я.

И осталось несколько секунд до тех взрывов, в которых умерли мои родители.

Безликих особо не зацепило ни взрывом, ни отлетающими участками дома, хотя Алексу досталось арматуриной по лицу. Боль прошла в считанные мгновения, и вот он уже готов был нырнуть в недра рассыпающегося дома, проверить, не померещилась ли ему перепуганная девочка с остекленевшими от ужаса глазами. Им руководило желание помочь ей и страх того, что уже слишком поздно, человеческие тела — хрупкие сосуды, а она еще дитя, неоперившийся птенец.

К нему подключился товарищ, тоже заметивший человеческое дитя в окне перед самим взрывом, вдвоем они смогли взобраться наверх, откидывая груды переломанных стен, собирая на плащи всю пыль, и обнаружить меня. Целую и невредимую физически, но не психологически. В моих глазах застыл ужас. И не от прихода иномирцев, я рыдала над телами родителей. Уже тогда понимая, что жизнь навсегда изменила свой ход. Самое ужасное испытание для маленькой девочки. Скорее всего, поэтому мой мозг надолго заблокировал эти воспоминания, не позволяя чувствовать боль, снедающую изнутри.

Руки Алекса дрожали, когда приподнял бесчувственную меня с пола, омытого кровью и крошевом из того, что раньше было мебелью. Он вглядывался в