На даче мы вчетвером ходили на речку, играли в бадминтон, объедались ягодами и фруктами. Лиля даже пару раз меня на старой машине катала по дачному поселку. Она с нетерпением ждала совершеннолетия, чтобы наконец получить заветные права…

Лиля уже высматривала нас на перроне. Нарядная, загорелая и, как всегда, очень хорошенькая.

– Ты голодная? – заботливо спросил у нее Ляля, когда мы уселись на свободные скамейки в электричке.

– Есть немного, Илюшенька, – сказала Лиля. – Не успела поесть. Лева, мама напомнила, чтобы мы позвонили, как доедем.

Лева кивнул. Терапия давала свои плоды, но все-таки Светлана Юрьевна по-прежнему предпочитала знать, где по вечерам бродят ее дети.

– Держите! – Ляля достал из рюкзака огромные нектарины. – Угощайтесь, я их помыл. Это с работы.

Лиля первой откусила нектарин. Сладкий сок потек по ее руке. Я тоже было потянулась к нектарину, но потом замерла.

– А это?.. – начала я.

– Армен меня сам угостил, – оскорбился Ляля. – Обижаешь, Симка!

Я усмехнулась и взяла из рук друга нектарин. Поедая фрукты и болтая, мы ехали в гости к Марвину. Электричка неслась вперед. За окном вечерело.

Когда мы вышли на платформу, солнце уже опускалось, и небо было багровым. Марвин решил закатить вечеринку в честь последних летних деньков. Сам он встречал нас на платформе в компании незнакомых парней и девушек. Одну из девчонок Марвин крепко держал за руку. Макс себе не изменял. За время каникул я уже успела познакомиться с двумя его пассиями.

– О, ребята! Вы все-таки всем составом! – закричал Макс, когда мы с остальными немногочисленными пассажирами выгрузились на платформу. – И почтенная чета Лялиных прибыла. Ребята, знакомьтесь, это мои будущие кумовья!

– Вот ты все-таки дурак, – покачал головой Ляля, в знак приветствия пожимая руку довольному Максу.

Все уже двинулись в сторону коттеджного поселка, когда я заметила, что у меня развязался шнурок на кроссовке. Мы с Левой одновременно уселись на корточки и рассмеялись. Лев аккуратно перевязал шнурок. Мы встали и обнялись.

Платформа к этому времени уже опустела. Послышался пронзительный свист электрички. Закатное солнце обливало все вокруг красным светом. Крыши домов и сосны впереди пылали, словно факелы.

– Даже не верится, что скоро в школу, – вздохнула я.

– Ты ведь понимаешь, что теперь все будет по-другому? – тихо спросил Лев. – У тебя есть я. И Лиля.

А еще есть Антонина Юрьевна. О том, как я буду общаться с ней в этом учебном году, я пока даже не представляла. И думать об этом в этот прекрасный вечер мне не хотелось.

– Я знаю, спасибо тебе, – подняв голову, я посмотрела на Леву и улыбнулась. Даже не верилось, что раньше я могла считать эти глаза злыми и колючими. Красивые, темно-карие, внимательные. В них было столько родного, знакомого и волнующего.

Лев поцеловал меня, а затем спросил:

– Знаешь, о чем я часто думаю?

– О чем?

– Как хорошо, что ты такая упрямая и безалаберная. Молодец, что запустила историю, Шац.

Я рассмеялась и уткнулась носом в Левино плечо. Вдалеке нарастал металлический грохот – к платформе приближался новый поезд.

– Эй, ну вы где застряли? – окликнул нас Ляля.

Остальные уже были далеко впереди. Лиля, обнаружив в компании девчонок свою одноклассницу, заболталась с ней и ушла вместе с Марвиным. А Ляля остался дожидаться нас. Поначалу ему было неуютно и непривычно в компании этих ребят, но за лето мы так сдружились, что я не представляла, как Ляля может вернуться в беседку к Степанову.

– Идем, идем, – отозвался Лева. Мы взялись за руки и спрыгнули с платформы.

Шли по тихой освещенной улочке коттеджного поселка. Впереди слышались веселые голоса. Ляля казался каким-то потерянным. Молчал и смотрел себе под ноги.

Мы с Левой переглянулись, и я пожала плечами.

– Ляля, что с тобой? – наконец спросила я.

Лялин украдкой взглянул на впереди идущих ребят, а потом тяжело вздохнул. Полез в карман джинсов и достал оттуда смятый клочок бумаги.

– Ребят, вы только пообещайте, что не будете смеяться. Я тут для Лили стихи сочинил. Послушаете?..

Конец