я отстраняюсь. Не смотрю ему в глаза и стараюсь вырваться. Прячусь за волосами, а он всё равно хочет увидеть моё заплаканное лицо. Так нравится? Ублюдок! — Творишь, а? Я хотел по-хорошему, но раз ты захотела…

Он снова хватает меня за плечи. Обвивает руками, чтобы я не вырвалась. А я бьюсь в истерике. Словно в конвульсиях. Вырываюсь.

И истошно кричу, когда он волочет меня в угол комнаты.

— Отпусти, не смей! — не жалею горло, надеясь, что хоть кто-то поможет мне. Но и сама знаю, что такого не случится.

Всего несколько секунд, и Йенс останавливается, сжимая меня только сильнее. И снова мной двигают, как игрушкой. Слабой. Не умеющей дать отпор.

У меня нет ни грамма сил против него.

И он этим пользуется.

Разворачивает меня к себе спиной.

Я не вижу, что впереди — на лицо упали волосы. А он обнимает меня. Пальцем проходит по соску, что оголился от лифа, во время того, как он тащил меня сюда.

Цепляет его пальцами и вырывает из моего рта хрип.

— Говорили, ты стонешь красиво, но я пока этого не слышу.

Потому что голос пропадает от крика. Открываю рот, а из него вырываются только непонятные звуки.

Тяжело дышу ртом. Дыхания не хватает.

А мужчина за спиной отрывается от моей груди. Ведёт ладонью вверх.

Трётся носом о волосы и тихо шепчет:

— Тебе придётся хорошенько постараться, чтобы мне понравиться.

Я хочу истерически засмеяться.

Но его пальцы проходят по губе. А я неосознанно клацаю по его ладони зубами. Впиваюсь в них и чувствую, как хватка во всём теле слабеет.

На ухо раздаётся ор. А я не отпускаю. Вцепляюсь зубами и только сильнее доставляю ему боль.

И даже когда металлического привкуса во рту становится слишком много — еще сильнее в него впиваюсь.

Чтобы он сдох от потери крови!

— Зря с тебя кляп снял, сучка!

Один рывок вперёд, и я падаю. Не собираюсь его отпускать. Но что-то резко касается живота, из-за чего его ладонь всё же выскальзывает изо рта.

Вместе с кровью, что я выплёвываю на пол. А он стоит позади. Одним рывком прижимает меня к непонятному строению. Его пальцы грубо хватают меня за запястья. Делают больно.

— Как тебе, приятно? — усмехаюсь, кажется, сойдя с ума. Силы покидают меня ровно в тот момент, когда ударяюсь животом об станок.

А это именно он.

— Навевает воспоминания, да? — насмехается надо мной, резко разводя мои руки в стороны.

А я выдыхаюсь.

Надо постараться вырваться ещё раз. Но его стальное тело впечатывает. Не даёт выбраться.

И заставляет меня… Окончательно потерять оставшиеся капельки надежды.

Я глупо смотрю в пол и чувствую на запястьях, рядом с головой, наручники.

— Мне рассказали, что с тобой чуть не сделали в той студии. Жаль, Рихтер помешал. Тот порно-ролик я смотрел бы круглые сутки.

Я прикрываю глаза и зло кусаю губу.

Даже если бы у меня была возможность вернуться в прошлое и выбрать свой путь: уйти с Рихтером или остаться на той порно-студии…

Не знаю, что бы выбрала.

Мужчину, из-за которого здесь, или же рабство и унижения?

— Член в рот давать тебе опасно, — шипит за спиной. — Руку, тварь, прокусила.

Он отстраняется и наотмашь бьёт меня по ягодице.

Это не больно. Нет. Мне уже ничего не больно.

Хоть и страшно.

И снова это чувство простреливает с ног до головы.

Когда я остаюсь без трусов, которые Кёлер хватает пальцами и резко дёргает в сторону. А там всего пару ниток, что рвутся под его силой, оставляя меня полностью обнажённой.

— Не надо! — прошу его, и волна слёз с новой силой вырывается из глаз. Опять старюсь вырваться и унижаюсь, только бы не произошло ничего ужасного…

Я не хочу быть изнасилованной!

Но всем плевать на мои желания.

Раздаётся звук расстёгивающейся ширинки.

Кряхтение.

И горячий член касается моей ягодицы. Водит по ней.

И я опять реву. Белугой. Прошу его прекратить. Снова и снова.

А он обхватывает мои ягодицы ладонями.

— Сейчас ты расплатишься за мою руку, — цедит сквозь зубы обозлённо позади. И всё. Нет пути назад.

Я неосознанно зажмуриваюсь. Опять кусаю губу. Сколько раз я уже терзала её? Перестаю её чувствовать, как и тело, до которого касаются омерзительные конечности.

Раздаётся внезапный удар в дверь.

Неужели?.. Помощь?

Я раскрываю глаза и в надежде поднимаю голову. Хоть и знаю, что дверь находится позади.

— Господин Кёлер, срочно нужно поговорить.

Сердце останавливается.

— Свали нахрен! Я здесь занят!

— Очень срочно!

Опять это шипение, и сильный удар по ягодице, по которой стекает чужая кровь.

— Повезло тебе, русская ты шлюха. Сейчас вернусь, — в его голосе злоба, которая придаёт мне сил.

Это мой шанс.

И я не буду его терять.

Но сначала выдыхаю. Прикрываю на мгновение глаза и просто молюсь.

Йенс, судя по звукам, надевает штаны и громкими шагами выходит из комнаты. Хлопает за собой дверьми.

А я дёргаю руками. Стараюсь высвободить хотя бы одно запястье из стали. Приподнимаюсь и не вижу из-за слёз собственных рук, которые яростно дёргаю, чтобы убежать отсюда.

Сделать, что угодно.

Меня точно поймают, как только я выйду из этой комнаты. Но я так просто не сдамся.

Отобью ему его трахалку так, что он не сможет ею потом воспользоваться.

Да только долбанный металл не разделяет моего желания уйти отсюда!

И меня опять бьёт колючая истерика.

Обидно до жути! Так, что снова реву. Делаю себе больно, натирая кожу на запястьях, но мне совершенно всё равно.

До тех пор, пока…

Дверь за спиной опять не хлопает.

А я останавливаюсь.

Не получилось.

Не получилось!

Это была лишь отсрочка перед адом!

Мнимая надежда!

Которая умирает.

В эту самую секунду.

Когда слышу широкие и быстрые шаги. Они бьют набатом по голове, которой желаю удариться об стену и просто уснуть. А это его не остановит. Трахнет и такой. Какая им вообще разница, кого иметь? Сознательную девушку или нет?

Ощущаю его присутствие. Нависающее надо мной тело.

— Отойди! — уже кричу из последних сил. — Убирайся к чёрту!

Сердце останавливается. Когда он касается пальцами кожи.

Но…

Почему раздаётся щелчок, и моя рука становится свободной?

Я открываю неосознанно рот. Чтобы не задохнуться от удивления и заложенного носа.

Поднимаю голову на человека, что опускает широкую ладонь мне на макушку.

И шепчет. Тихо. Успокаивающе.

— Тише, перестань, я сейчас тебя освобожу.

— А-алекс? — имя само срывается с губ, когда мужчина за несколько секунд освобождает меня ключом от наручников. Не знаю, где он их взял,