— А что изменилось?

И главное, когда? Ведь не замечала ничего, и сейчас этот разговор для меня, мягко говоря, неожиданно смутил и удивил. Это же Димка, беспечный феникс, огненный птах, который не способен на что-то большее…

Он повернулся ко мне.

— Помнишь, Сергей сказал, что хочет лучшего для Игорька. Новой жизни. А я хочу такого для своего ребенка. Я хочу, чтобы мой сын знал свою мать, сестру, я хочу… — Он замолчал и вновь посмотрел в окно.

Молчал, опустив плечи, словно что-то его давило. Молчала и я, ожидая окончания разговора.

Соколов вздохнул раз, другой и вновь повернулся ко мне. А глаза ярко и лихорадочно горели на его красивом лице.

— Я не хочу, чтобы, очнувшись однажды утром в постели симпатичной блондинки, с которой только что провел очень страстную ночь, он услышал: «Ты был на высоте, братишка!»

До меня не сразу дошел смысл последней фразы. А когда дошел…

Я прижала руку ко рту.

Он сразу заметил это движение и скривился еще больше.

— Мило, правда? У нас с Серегой есть младшая сестренка. Ее зовут Оксана, ей двадцать пять, и она в один прекрасный день решила узнать, каков ее старший братик в постели. Так ли он хорош, как говорят? Как оказалось — действительно хорош. Сестренка, поделившись такой замечательной новостью, ждала, что я вернусь к ней в кроватку, и мы продолжим наше бурное общение. А я не оценил, собрал вещи и сбежал, пока меня не вырвало от отвращения, — каждое слово колдуна было пропитано ядом и болью — скрытой, застарелой. Она горчила на губах и пробиралась в самое сердце, отравляла все внутри, мешая нормально дышать.

У меня просто не было слов, да он и не ждал их от меня.

Отошел от окна и возвратился в кресло. Только вот улыбки больше не было, как не было и маски беззаботного весельчака.

— Ты знаешь, что я далеко не ханжа и весьма бескомплексный в отношениях. Секс для меня лишь подзарядка, череда ничего не значащих ведьм и человеческих женщин. Я даже не запоминаю их. Зачем? Они уходят, а на их место приходят другие. Снова и снова. Один сплошной непрекращающийся круг красивых лиц, улыбок, признаний… все одинаковое и пустое… И именно ты — яркий лучик, который не дает мне сойти с ума в этом однообразии. Якорь, что не позволяет мне стать таким, как все… Свет, что делает меня чище.

— Дима, — потрясенно выдохнула я, широко распахнув глаза.

— Сергей спрашивал, хочу ли я познать светлую сторону любви. Хочу. Что ты смотришь на меня, колючка? Удивлена?.. Не ожидала такого поворота событий? Конечно, не ожидала. Огненный феникс Соколов не способен на возвышенные и глубокие чувства. Не переживай, я не собираюсь признаваться тебе в любви… Потому что не хочу лгать… Только не тебе. Тебе почему-то не получается и не хочется, если честно, — Димка хмыкнул и покачал головой, словно сам не верил в то, что говорил. — Но я знаю, что могу тебя полюбить. В этом плане я эгоистичнее и прагматичное Сергея. Свою жизнь, свое черное сердце и душу я хочу доверить достойной, той, что оценит и не предаст. Той, что знает меня лучше всех.

От пронзительного взгляда синих глаз мне стало неловко.

— Разве любовь подчиняется логике? — шепнула я.

— Не знаю. — Он равнодушно пожал плечами. — Но знаю точно, что ты слишком много значишь для меня. Ты не просто секретарша, не просто друг… Ты та, которую мне хочется защитить от скверны и гнусности этого мира, от его жестокости и мерзости. Даже от себя. Слишком чиста ты для всех нас.

А ведь что-то подобное я уже недавно слышала.

Вот тебе и два брата.

— Дим, я не знаю, что сказать.

— Я не требую ответа прямо сейчас. Торопить тебя не стану.

— Спасибо. — Я наклонилась к нему и, потянувшись через стол, положила ладонь на его напряженную руку. Слегка сжала ее и улыбнулась. — За все.

Димка подхватил мою ладошку и медленно поднес ее к губам. Глаза ярко горели, когда он по очереди касался губами каждого пальчика… невесомо, как перышко. Эти прикосновения я почти не чувствовала, но фантазия работала просто отлично, дорисовывая все остальное. Колдун перевернул руку и слегка подул, вызвав мурашки по всему телу. Я начала мелко дрожать.

— Я ведь не забыл ту ночь, Тань… я помню все… каждое мгновение… каждую клеточку твоего тела… Но я совсем не против того, чтобы закрепить воспоминания, сверив их с оригиналом.

— Ты обещал не торопить меня, — попыталась заставить свой голос звучать укоризненно. Не получилось.

— Но я не обещал не соблазнять тебя, колючка.

И улыбнулся.

А я вновь смогла нормально дышать, потому как к такому Димке давно привыкла.

А остальное… Я подумаю об этом потом, когда отойду от шока.

Радовало одно — Дима сейчас не врал. Не обещал мне звезд с неба, не вешал лапшу на уши и так далее. Колдун был честен. Сразу вспомнился Лешка с его рассказами о дружбе, о прошлом, он мог рассказать и о розовых слониках, лишь бы добраться до Лизы.

Да, стоит признать, что для меня это откровение стало совершенно неожиданным. Даже больше чем неожиданным. Как ни прискорбно это признавать, я никогда не рассматривала феникса в таком ракурсе. Никогда не думала, что шеф способен на что-то большое и светлое.

Нет, он хороший, так помог нам, но чувства, любовь…

Конечно, ему обидно, такое отношение несправедливо. Но, черт, как я могла относиться к нему иначе, когда вокруг него вереницы баб, которых он имел чуть ли не у меня на глазах?

И что теперь? Стать одной из сотни? Или я буду чем-то большим для огненного птаха?

Или все это лишь фикция?

Дима говорит, что может полюбить именно меня. Но я всегда верила, что любовь не подчиняется рассудку, она просто есть. Нельзя полюбить только оттого, что ты сам хочешь, и именно того, кого ты выбрал.

Нет, Димка говорил искренне и действительно в это верил. Но получится ли у него? У нас?

А контракт?.. Нет, это слишком сложно для меня, сначала проклятие, потом инициация, а потом… Потом будет потом.

Признаю, я, может быть, и приняла бы его предложение, не задумываясь о последствиях, если бы перед глазами не было примера родителей.

Я помнила их историю, помнила их взгляды и улыбки, которыми они одаривали друг друга. Сколько же щемящей нежности в них было! Помнила, как они прикасались друг к другу, ничего пошлого и откровенного, но они всегда стремились быть вместе, рядом, коснуться лишний раз, лишний раз улыбнуться.

Мне хотелось такого же… и сейчас хочется. Не знаю, виновата в этом сущность или, может быть, все это воспитание, но я мечтала о любви.

Трудно описать словами то состояние мамы, когда она узнала, что меня хотели убить… почти убили. Невозможно представить, какие чувства бушевали тогда в ее душе. И я могла только позавидовать ее выдержке. Даже не знаю, как бы я себя вела, увидев самых близких и дорогих людей почти без сознания на полу.