«Парализовать». Она уже слышала это где-то.

Кейт отставила ноутбук и поднялась в мансарду. Просмотрела тетради с записями о том времени, что Элизабет провела во Флоренции, потом дома, когда ухаживала за матерью. Нашла отрывок в манхэттенских годах, в записи, где упоминался Центральный парк.

«Каждый день состоит из этих крошечных выборов с 57 тысячами возможных вариантов. Ты выбираешь не ту линию метро и оказываешься рядом с человеком, больным менингитом; или встречаешься взглядом с тем, в кого влюбишься; или покупаешь лотерейный билет в этом винном погребке вместо того погребка и срываешь банк; или опаздываешь на поезд, который срывается с рельсов. Все в этой жизни чертовски обусловлено. Любое сделанное движение и миллион несделанных приводят к сложным последствиям, означающим жизнь или смерть, любовь или крах надежд, или что-нибудь еще. Только попробуй дать слабину, и это тебя парализует. Но ты должен прожить свою жизнь. Альтернативы ведь нет?»

Элизабет была более стойкой. К примеру, Кейт выбивали из колеи какие-то неясные угрозы – бомбы, которые, может быть, угрожают ее городу, а может быть, и нет; болезнь, распространяющаяся среди крупного рогатого скота где-то далеко за океаном, – тогда как Элизабет преодолевала неудачи и страхи, действуя методично и четко, обращая внимание прежде всего на то, что от нее требовалось. Кейт на первый взгляд боевитая, но Элизабет крепче. Что бы ни случалось, она всегда находила силы двигаться вперед.

Вернувшись в кухню, Кейт закрыла ноутбук на странице с фотографиями детей и родителей в респираторах и взяла мобильный. После второго звонка трубку взяла секретарша:

– Институт Аура. В Джошуа-Три прекрасный день. Чем мы можем вам помочь?

Кейт, не ожидавшая услышать живого человека, заколебалась и пару секунд молчала, соображая, какой именно помощи ждет.

– Могу я поговорить с Майклом?

– А кто его спрашивает?

– Меня зовут Кейт Спенсер. Майкл знал мою подругу, Элизабет Мартин, которая, предположительно, приезжала в Джошуа-Три в прошлом году. Я бы хотела поговорить с ним о ней.

Спросить не повредит. В крайнем случае они просто не ответят на ее звонок.

– Понимаю. Мне очень жаль, но у нас существует правило не обсуждать своих клиентов.

– Вообще-то, она… она умерла, и я вместе с семьей занимаюсь… – Кейт снова помолчала, не представляя, как продолжать расспросы, – улаживанием ее дел.

– Понимаю и очень вам сочувствую, – повторила женщина. Кейт представила ее мантру: «Оцени ситуацию. Выясни проблему. Вырази сочувствие». – Но он сейчас недоступен. Хотите, чтобы я попросила одного из наших духовных наставников перезвонить вам?

Кейт оставила свое имя и номер, ничуть не сомневаясь, что никто ей не перезвонит. Сектанты, подумала она и положила трубку.

В разгар сезона с пляжами всегда трудно. То отдыхающих слишком много, то музыка слишком громкая, то надоедают мухи, то рядом кто-нибудь слишком громко разглагольствует о том, как приняли его сценарий. Но в этот, последний день условия для рыбалки сложились идеальные, и на берегу было тихо и пустынно. Крис выбрал место в расчете на полосатого окуня, скумбрию, длинноперого тунца. Они проехали мимо загорающих и бейсболистов до оконечности полуострова на специально приспущенных для езды по песку шинах, туда, где могли насладиться почти полным уединением.

После первого получаса детям надоело сидеть с удочками, а через час бултыхания в мелких, оставленных отливом лужах грабли и лопатки были потеряны, поломаны или заброшены. Но ветерок оставался мягким, дюны мирно дремали, а в машине нашлось все необходимое, поэтому они разбили лагерь, убедив Пайпер, что это место нисколько не хуже для купания, чем ее любимый пляж.

Крис тщательно изучал расписание приливов в разных частях острова и, когда условия были оптимальные, демонстрировал упрямство и решительность Ахава. Уровень воды немножко поднялся; прибрежные сливы, казалось, стали крупнее и спелее за прошедшие часы. Но клева не было. Он приводил примеры прошлых успехов, вспомнил даже случай, когда на этом самом месте поймал сорокафунтового окуня на живого угря. И все равно до самого отъезда на его наживку так никто и не позарился. В ответ на неудачу Крис в своей обычной манере лишь безразлично пожал плечами.

– Думал, сегодня поймаю, – небрежно сказал он, выезжая с песчаного берега на дорогу. – Чувствовал рыбацкую удачу.

– Рыбацкая удача редко приходит к тому, кого сопровождает шумная парочка шести и четырех лет, – заметила Кейт. По обе стороны дороги росли кусты восковницы и пригнутый ветрами можжевельник, и она с удовольствием вдыхала запахи лета.

– Да ты никогда не верила, что я что-нибудь поймаю. – Крис произнес это с ноткой обиды и тут же улыбнулся, немного печально и игриво. Он загорел, весь покрылся солью, и его левый локоть небрежно свешивался из окна. Улыбка вышла печальной и игривой. – Никакой веры.

Кейт ухмыльнулась.

– Это же ты, мой дорогой, предложил омаров. Это ты не верил, что я поеду, если меня не подкупить. – Она побарабанила пальцами по опущенному стеклу, чувствуя солнечное тепло на пальцах.

Жизнь на острове была несовместима с тревогами из-за пробирок с нервно-паралитическим газом или заражением воды. Подумав так, она почти поверила в это. Нет никакого упрямого голоса, нашептывающего воображаемые предостережения: тонущие паромы, отравленные кролики, зараженные облака, надвигающиеся из Бостона. Это просто сбой гиперактивного мозга, привыкшего держать все под контролем. И, возможно, здесь-то и ждал сюрприз, неожиданный дар логики, – жизнь в Вашингтоне или где-то еще тоже может быть несопоставимой с такими страхами.

Крис доехал до конца длинной песчаной дороги и остановился, ожидая, когда можно будет влиться в поток транспорта. На углу виднелась фермерская палатка, торгующая продуктами и цветами. Пока машина стояла, Кейт наблюдала за вяжущей женщиной в палатке. Маленький мальчик с ней рядом катал игрушечные машинки по картонной коробке со смесью ягод.

– Так что там с домом? Макс и вправду собирается его продавать? – спросил Крис.

– Я пока с ним не разговаривала, но, судя по всему, да.

Помимо овощей, в палатке были предназначенные на продажу детские свитера и шапочки ручной вязки, и даже с расстояния в десять ярдов Кейт смогла оценить их по достоинству. Расстеленные на столе детские одеяльца демонстрировали сложный вязаный рисунок. Кардиган с витым узором лежал на более крупных овощах, дружески обнимая рукавом летний кабачок.

– Знаешь, я думала о том, чтобы снова приехать сюда осенью, помочь Максу с переездом. – Она могла бы помогать упаковывать коробки, заниматься пекарней. Возможно, он будет рад компании, кому-то, с кем можно поговорить или даже просто помолчать. – Ты не против остаться с детьми в какие-нибудь выходные, чтобы я съездила?

Крис пожал плечами.

– Конечно, лишь бы мне не ехать.