— Не знаю, — пожал плечами Киаран. — Вы запачкали лоб. И щёку.

Отложив мел, Рэн с демонстративным видом вытер ладони о куртку на груди:

— Вот такой я король, а меня хотят завтра одеть в шелка и бархат. Будто я шут какой-то. Я рыцарь! Я воин! А не шут!

Киаран — сначала разозлённый герцогом Лагмером, потом сбитый с толку рассказом о повелителе ветра и дождя — только сейчас заметил, что Рэн не в духе и с трудом держит себя в руках.

— Мне посоветовали надеть другие сапоги, — продолжил Рэн. — Если я надену другие сапоги, это будет означать, что я верю в приметы. Вот вы — верите в приметы?

— Если верить в приметы, пророчества и прочую ерунду, они обязательно сбудутся. На них лучше не обращать внимания. — Киаран взял мел и вписал в центр пустого квадрата: «Дозорные башни. 23». Именно столько вышек на границах королевства. — Что-то произошло на репетиции?

— Я растянулся перед троном, потерял мантию, еле нашёл палец для перстня-печати. — Рэн забрал мел и вывел в квадрате: «Крепости. 17». — Они сказали, что у меня сапоги невезучие. С ходу заменили одну примету другой!

Его злость на досадные ляпсусы при свидетелях и волнение перед коронацией были понятны Киарану. Желая поддержать Рэна, он рассмеялся:

— Ерунда какая. В этих сапогах вы преодолели Суровый перевал, взяли замок Мэрита, вошли в Фамальский замок. Я вижу вас на троне в латах и в этих сапогах. А на пир, если вы захотите, можете надеть шелка и бархат.

Рэн сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул и написал в пустом квадрате: «Храм Души».

Киаран свёл брови на переносице:

— В Шамидане есть такой храм?

— Нет, но будет. — Рэн повернулся к Киарану и превратился в себя прежнего: спокойного и уверенного в своих силах. — Хочу, чтобы будущая королева присутствовала завтра на празднике своего короля.

— Вдовам нельзя посещать торжественные и увеселительные мероприятия.

— В Тронном зале много балконов и лож. Найдите укромное место, где никто её не увидит.

— Вдове придётся покинуть женские покои, пройти через два двора, под окнами, у всех на виду, и войти в эту башню. В замке почти четыре сотни дворян и три сотни рыцарей. Слуги, эсквайры. Придут священники и… — Умолкнув на полуслове, Киаран вперил взгляд в стену. После недолго молчания щёлкнул языком. — Кажется, я знаю, как это сделать.

— Вот и замечательно, — сказал Рэн и написал в пустом квадрате: «Суды».

— Суды?

— Людей будут судить мировые судьи, а не церковники и лорды.

— То есть крестьян, которые являются собственностью лорда, будет судить не их хозяин, а мировой судья?

— Да.

Киаран поскрёб щетину на подбородке. Сколько же желчи и яда выльется из уст дворян! Как бы с судами не получилось как с кинжалами.

В гостиную вошёл гвардеец:

— Леди Хилд покинула замок, ваше величество.

— Сообщите, когда она вернётся, — произнёс Рэн и отпустил воина.

Киаран посмотрел в окно:

— Не лучшее время для прогулок по городу. На улицах одна пьянь. И погода не балует.

— Она поехала в Королевскую крепость. Кстати, надо придумать ей название. Теперь у меня их семнадцать, и все королевские.

На самом деле Рэну принадлежало больше замков. Великий лорд Хилд и герцог Дирмут оставили своему единственному сыну и внуку огромное наследство. Правда, это наследство разделили и раздарили кому-то члены Знатного Собрания, и Рэну предстоит «пободаться» с новыми владельцами. Киаран подозревал, что «бодаться» придётся именно ему. А эти семнадцать крепостей, о которых говорил Рэн, являлись собственностью королевского дома и переходили от короля к королю, как трон, корона и прочие атрибуты верховной власти.

— В названиях можно отразить особенности ландшафта, — произнёс Рэн, постукивая мелом по столу. — Или какое-нибудь архитектурное отличие.

Киаран пропустил его слова мимо ушей:

— Почему же она ничего мне не сказала?

— Кто? — не понял Рэн.

— Леди Лейза. В крепость ведёт подземный туннель. По нему можно проехать на лошади.

— Моя мать не любит подземелья.

— До крепости по такой погоде два часа пути. Обратно ей придётся ехать в темноте. Скоро закроются городские ворота. Где ей ночевать? В поле? В таверне?

Рэн посмотрел с хитрецой во взгляде:

— Ну так идите. Проследите, чтобы она не заблудилась и стражники открыли перед ней ворота. — И снова склонился над столом.

38

Киаран выстоял очередь в хранилище оружия, забрал свой меч, запрыгнул на коня и в сопровождении Выродков с трудом выехал из города: на улицах царило настоящее столпотворение. Когда он догнал отряд гвардейцев, до Королевской крепости оставалось не более лиги.

Появление Киарана ничуть не удивило Лейзу. Она кивнула ему и ошпарила кобылу хлыстом. Киаран поскакал следом, испытывая странное чувство: смесь восторга и беспокойства. Снегопад, дорога только угадывается, а лошадь несёт галопом всадницу, похожую на зимний ветер. За спиной развевается плащ из белой шерсти, из-под берета из меха белой лисицы выбились белокурые волосы. И только кожаный костюм для верховой езды напоминал, что это не ветер, а женщина, рискующая свернуть шею — себе и лошади.

Перехватив из рук Лейзы поводья, Киаран осадил кобылу.

Соскочив с седла, Лейза рассмеялась:

— Как же мне этого не хватало!

Киаран зыркнул со злостью на её телохранителя — тот сделал вид, что ничего не заметил, — спешился и пошёл рядом с Лейзой, а она всё говорила и говорила, как соскучилась по свободе, как устала ждать и волноваться. Она отвыкла от Шамидана и от того образа жизни, который вела двадцать лет назад. Как не хватало ей подруг, с кем она коротала бы время. А с Янарой не хочет сближаться, потому что пока неизвестно, будет ли та королевой.

Вдруг прямо перед ними из пелены снега возник всадник.

— Стоять! — крикнул гвардеец и выехал вперёд. — Убрать руку с меча!

Солдат раскинул руки:

— Я ничего такого не делаю. Я еду себе