Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну как? — донёсся из гостиной голос помощницы швеи.
— Тесное, — крикнула Янара. Провела ладонями по груди и рассмеялась.
— Тесное? — Девушка заглянула в опочивальню. — В каком месте?
— Никогда не носила таких платьев, — произнесла Янара, давясь смехом. — Надела задом наперёд. Я думала, застёжки должны быть спереди. Иначе как их застегнуть?
— Застёгивают служанки. У вас есть личная служанка?
— Мои верные служанки остались в крепости моего покойного мужа. Правда, от них не было никакого толку.
— Что же это за служанки такие?
— Две старушки-близняшки. Они жили в моих покоях, и каждое утро я помогала им одеваться. Умывала их, причёсывала, а они возмущались. Мол, зачем нам прихорашиваться? Замуж поздно, к Богу рано.
Девушка улыбнулась и, скинув плащ на пол, подошла к Янаре:
— Давайте я помогу, миледи.
Янара позволила стянуть с себя платье, поправила нижнюю рубаху и снова затолкала руки в рукава.
— Я Миула, — представилась девушка. — Мою приятельницу зовут Таян.
— Я думала, вы сёстры.
— Сёстры по несчастью. Мой отец погиб, сражаясь за лорда, а мать умерла от лихорадки. Родители Таян утонули.
— Прискорбно, — вздохнула Янара и просунула голову в ворот платья.
— Эти истории сочинила Таян. На самом деле мы не видели своих родителей и не знаем, кто они. Не хочется думать, что наши матери шлюхи.
— И не надо так думать! Ваши родители были хорошими людьми. Просто с ними приключилась какая-то беда.
— Наверное… Повернитесь, пожалуйста. Я застегну платье.
Янара нехотя встала к Миуле спиной. Рубаха на лямках не закрывала шрамы на плечах.
— Нас подобрал один человек, — звучал тихий голос. — Сначала меня. Потом Таян. Принёс к себе домой. Выкормил, вырастил.
— Мир не без добрых людей.
— Потом у него родились свои дети: мальчик и две девочки. Мы почувствовали себя лишними и ушли. — Миула одёрнула подол вдовьего платья, поправила воротничок и манжеты. — Вот и всё. Теперь нормально?
— Вроде бы. — Янара повела плечами. — Кусается.
— До первой стирки. — Миула посмотрела на неё с мольбой. — Возьмите нас к себе.
— Куда?
— Служанками.
— А как же швея?
— Мы целыми днями сидим в маленькой комнате. Нам не нравится шить. Мы привыкли ухаживать, заботиться. С нами не скучно. Мы умеем хранить тайны и не знаем страха.
— Совсем-совсем? — усмехнулась Янара, окидывая девушку недоверчивым взглядом.
Невысокая, худенькая. Длинная шея, милое лицо, обрамлённое тёмно-каштановыми волосами. Нежный цветочек. Но глаза… В них сквозило что-то звериное.
— У нас острые зубы, — произнесла Миула. — Мы за вас горло перегрызём.
Такого ещё никто не говорил Янаре. Она взяла пелерину, помяла ткань в руке:
— Сомневаюсь, что мне разрешат взять девушек с улицы.
— Вы только скажите, к кому обратиться. Мы сами к нему сходим.
— К кастеляну замка. Или к смотрительнице женских покоев. Я сама точно не знаю. — Янара присела на кровать. — Таян ещё маленькая. Её вряд ли возьмут.
— Скажите только, что вы согласны. — Миула соединила перед собой ладони. — Пожалуйста! Я всегда мечтала прислуживать благородной даме, носить наряд служанки и смешной чепец. У меня руки чешутся сделать что-то по-настоящему полезное. Мы будем смеяться вместе с вами и грустить будем тоже с вами. Обещаю не мозолить вам глаза. Что же ещё пообещать?.. Мы расшибёмся в лепёшку и сделаем всё, что вы пожелаете!
После недолгих раздумий Янара кивнула:
— Я согласна.
Красть у неё нечего, а единственную тайну девушка уже узнала.
Миула раскраснелась, принялась обмахивать лицо руками:
— Боже… Вы не представляете, как я рада. — Упала на колени и поцеловала подол вдовьего платья. — Спасибо!
Смутившись, Янара взяла её за плечи:
— Сейчас же встань! И больше так не делай.
Миула вскочила на ноги. Подбежав к двери, сгребла с пола плащ:
— Я к кастеляну или к этой… как её… смотрительнице. — Переступив порог, оглянулась. — Не ложитесь спать! Мы приготовим ванну и поможем вам раздеться.
Когда в гостиной затихли голоса, Янара отложила пелерину и подошла к окну. Снегопад прекратился. Небо тёмное, но во дворе светло от снега. В Престольной Башне светятся окна. Прислуга наводит лоск перед коронацией. За каким-то окном покои короля. Вспоминает ли он о вдове, сдавшей ему замок? Вряд ли… Зачем она здесь?
* * *Рэн пробежал глазами по полуразмытым строчкам:
— Странное прошение о помиловании. Не находишь?
Поворошив в камине угли, Лейза приставила кочергу к стене и протянула руки к огню.
Рэн положил лист на стол и откинулся на спинку кресла:
— Почему ты раньше о нём не говорила?
— Потому что прежде я его не видела. И не слышала, как его зачитывали. Мне не разрешили прийти на суд. Ты же это знаешь.
Рэн считал, что благодаря рассказам матери знает всё о событиях двадцатилетней давности. Отца заточили в темницу, Лейзе под страхом смерти запретили покидать замок. Потом судебный исполнитель принёс ей постановление королевского суда: великого лорда графа Лавери Хилда четвертовать, пятилетнего Рэна Хилда отправить на воспитание к назначенному судьями опекуну, леди Лейзу Хилд изгнать из королевства. Рэна увезли из отчего дома тем же вечером. Мать должна была уехать после казни.
Странно, конечно. Король умер, а королевский суд состоялся. Быстро же семёрка лордов учредила Знатное Собрание и взяла в оборот королеву Эльву.
Росчерк пера судьи перевернул жизнь Лейзы с ног на голову. Хранительница титула и носительница королевской крови в один миг лишилась семьи, чести и огромного состояния. Другая женщина опустила бы руки, но только не Лейза. Она похоронила мужа, внезапно умершего в каземате, выкрала сына, нашла пристанище в Дизарне при дворе могущественного лорда. Наладила переписку с теми, кто не верил в виновность её супруга. Заручилась поддержкой хозяина Выродков и привела сына к трону.
Рэн знал эту историю с самого начала и стал свидетелем окончания трудного этапа
