— А как в это играть?

— Надо бросать кубик по очереди. Красная Шапочка должна добраться до бабушкиного дома. Волк будет пытаться ее съесть, а лесоруб — убить волка.

— Как убить?

— Отрубить голову! — рубанув рукой воздух, сказала Лена. — У лесоруба есть топор.

— У моего деда тоже есть топор.

— Я помню.

Мальчик сполз с кровати на пол и сел по-турецки, скрестив ноги. Девочка разложила потертое на сгибах поле для игры. По краям его были нарисованы каштаны, ольхи и сосны. Тропинка вилась и вилась, пока не заканчивалась в домике посредине игрового поля.

— Кем ты хочешь быть?

Мальчик молчал.

— Ты будешь волком, а я…

— Я не хочу быть волком.

— Ты хочешь быть девочкой?

Мальчик порывисто кивнул.

— Алик, ты не можешь быть девочкой.

— Тогда я никем не хочу быть.

Лена театрально закатила глаза и отдала ему фигурку Красной Шапочки.

— Тогда я волк, но не думай, что я буду тебе подыгрывать. Если я тебя поймаю, то, мальчик ты или девочка, пощады не жди. И не думай, что лесоруб сможет меня остановить. Ладно, начали. У тебя три хода форы.

Они принялись за игру. После трех бросков кубика настала очередь Лены. Спустя три броска — очередь лесоруба. После долгих пререканий девочка разрешила Алику ввести его в игру. Что ни говори, а лесоруб и Красная Шапочка — на одной стороне. Вскоре мальчик уже громко комментировал каждый ход. Лена успокаивала приятеля, бросая на него гневные взгляды, но, судя по всему, на самом деле вовсе не сердилась. Видеть Алика в таком приподнятом настроении было приятно.

— Я тебя догоню.

Девочка в шутку ткнула его пальцем в бок и засмеялась, когда Алик поежился.

— Нет, не догонишь! Я уже почти…

Громкий голос прервал их спор.

— Лена, вы уже собрались?

Это был ее отец, от мощного голоса которого даже стены задрожали. Лена вскочила. Только сейчас, провожая бросившуюся к двери девочку взглядом, мальчик заметил, что за окном уже совсем рассвело. Солнечный свет, еще слабый, пробивался сквозь облака, придавая окружающему призрачный вид. Алик отвернулся от двери, за которой скрылась Лена, и взглянул через окно в сад. Мишка как раз выскочил из дома. Морда низко опущена — пес обнюхивал свежевыпавший снег. Мальчик видел отпечатки его лап.

Больше на девственно чистом снегу не было никаких следов.

Он оглянулся. Лены уже и след простыл. Алик слышал, как она спорит из-за чего-то с отцом. Мальчик вернулся к окну, и его сердце сжалось.

Сад пересекала глубокая борозда. След, обогнув снеговика, направлялся прямиком к дому, где в сугробе образовалась небольшая ямка. Видно, человек стоял здесь долго.

Сердце в груди стучало как безумное, но отвернуться у мальчика не было сил. Глаза его принялись обыскивать темные тени под деревьями, где могло притаиться существо из мертвого дерева и шипов. Бесполезно. Каждая тень имела лицо. Каждый ствол принимал очертания человека.

— Алик…

Вернувшись в комнату, Лена застала мальчика у окна.

— Посмотри… — прошептал он.

Девочка взглянула вниз, но не увидела ничего, кроме пса. Вдруг Мишка поднял голову и залаял.

— Родители отправляются за елкой. Они хотят, чтобы мы пошли с ними.

Алик ответить не успел. Раздались тяжелые шаги, и он понял, что отец Лены вот-вот войдет в комнату, но даже не повернул головы, следуя за поворотами борозды и высматривая деда, который мог скрываться в тени.

— Алик! — обратился к нему мужчина. — Ты не хотел бы пойти с нами в лес?

— Папа! — повысила голос Лена. — Я тебе уже говорила: Алик останется…

Мальчик обернулся, бледный, словно призрак.

— Что-то не так, Алик?

— Разве ты не видишь, папа, что он боится? — несколько резко ответила Лена.

Ее взгляд остановился на книге народных сказок, и девочка порывисто схватила ее.

— Ты сам дал ему эту книгу, папа. Теперь он боится Бабы-яги, ведьм и великанов, которые живут в лесу.

— Алик, но это же сказки!

Мальчик подумал, что далеко не все — сказки. Внизу прячется дикий человек. Он — не сказочный персонаж. Он — его дед.

— Мы лучше останемся здесь и поиграем, — решила Лена. — Никаких неприятностей от нас не будет.

— Тебя нельзя оставлять одну.

— Я почти все время предоставлена сама себе!

Наконец отец смягчился:

— Я думал, ты захочешь помочь нам выбрать елку…

— Я вижу тысячи елок каждый день, — простонала Лена.

Мальчик вслушивался в тяжелые шаги мужчины, пока тот спускался по ступенькам лестницы со второго этажа. Когда папа Лены ушел, Алик вернулся к окну. К его ужасу, за время, пока он отвлекся, в саду появилась новая борозда. На этот раз след подходил вплотную к снеговику и, сделав круг, возвращался в лес.

— Лена, надо их остановить!

— Зачем? Пусть идут.

Выглянув из окна, она наконец увидела борозду.

— Это он?

Мальчик утвердительно кивнул, чувствуя себя человеком, приставившим нож к горлу девочки.

— Да, мой дед.

— Он тебя ищет?

Мальчик мог бы ответить: «Нет, он пришел за тобой», но промолчал.

Снизу послышался скрип двери. Мальчику почудилось, что он ощущает ледяной порыв воздуха, словно холодные пальцы берут его за шиворот и тащат из дома. Эти холодные пальцы принадлежат его деду. Дед — в лесу, и он окончательно одичал. Дед — целый мир, живущий по своим собственным законам.

Поначалу родителей Лены рассмотреть было невозможно, слишком уж близко к дому они стояли. Потом мальчик увидел отца девочки. Он был одет во все черное, волосы развевал ветер. Рядом, закутавшись в шарф, стояла мама Лены. Родители что-то задержались под домом, но потом мальчик понял, что они запирают за собой дверь. Алик вгляделся в полумрак под деревьями. Никого и ничего. А потом его глаза уловили едва заметное движение — так бывает, когда маленькая птичка, садясь на ветку дерева, сбрасывает чуточку снега, — и он, не отрываясь, уставился в одну точку. Взрослые пошли по саду, Мишка увязался за ними. И тут мальчик понял, что не ошибся: его дед стоял под деревьями и наблюдал за родителями Лены, которые медленно шли в его сторону.

Мальчик приоткрыл рот. Ему хотелось кричать, но слова застыли в горле подобно тому, как мерз его дед ночью.

Взрослые скрылись в снежной полутьме, царящей в лесу.

— Алик! Где он? Я не могу…

— Отойди от окна.