Когда Рим был взят марианцами, его брат убит, а отец покончил с собой, положение Красса стало очень трудным. Он был еще молод и едва ли представлял какую-либо опасность для нового правительства, но само имя Красса вызывало подозрения Цинны и его соратников. Некоторое время Красе еще оставался в Риме, но чувствовал себя там очень неуютно. Тогда с тремя верными друзьями и десятью рабами он в 85 г. до н. э. бежал из Рима и решил направиться в Испанию, где со времени его пребывания там с отцом он приобрел довольно много друзей. Путешествие было долгим и опасным, но Красе все же сумел добраться до Пиренейского полуострова. Но и там найти широкую поддержку Красе не мог, и только Вибий Пациек дружески принял его и укрыл в надежном убежище, поселив вместе со спутниками в обширной пещере. Пациек (или Пациан) был представителем местной знати и, по-видимому, получил (может быть, не он сам, а кто-то из его предков) римское гражданство от одного из Вибиев. Он был владельцем огромного имения на южном побережье Испании. Являясь верным сторонником римлян, Пациек во время консульства, а затем проконсульства Красса старшего установил с ним и его сыном дружеские связи, от которых не отказался и в этих трудных и опасных обстоятельствах, когда власть марианцев казалась в далекой Испании незыблемой и вызывала страх. Позже Сулла после своей победы направил Пациека на противоположный берег в Африку сражаться с Серторием, в бою с которым Пациек и погиб. Но пока он сделал все, что от него зависело, чтобы юный Красе мог не только спасти свою жизнь, но и жить достаточно сносно.

Когда Испании достигла весть об убийстве Цинны, Красе решил действовать. В Риме у власти еще находились марианцы, но смерть самого авторитетного их вождя пробудила надежды у многих их противников. Чем больше среди местного населения (включая переселившихся туда италиков) был страх перед Цинной и марианским правительством вообще, тем ярче теперь многие стали выражать противоположные настроения. Использовав это, Красе призвал к открытой борьбе против антисулланского правительства в Риме, и очень многие откликнулись на этот призыв. Это дало возможность Крассу отобрать наиболее сильных юношей и с этим отрядом, насчитывавшим две с половиной тысячи человек, выступить на борьбу. Местные власти не смогли противостоять этому сравнительно небольшому отряду, но задерживаться в Испании Красе не собирался. Он понимал, что наличных сил у него мало, опыта военных действий почти нет, и решил присоединиться к Квинту Цецилию Метеллу Пию, который в это время в Африке собирал свое войско для борьбы с марианцами. Главным портом, связывавшим Южную Испанию с противоположным побережьем Средиземного моря, была Малака, и Красе взял этот город, весьма основательно при этом его разграбив. Перебравшись в Африку, Красе присоединился к Метеллу. Через некоторое время Метелл, выбитый из Африки Гаем Фабием, со своим войском перебрался в Лигурию, и там его застала весть о высадке Суллы в Италии. Метелл тотчас поддержал Суллу. Оба войска скоро соединились, хотя и действовали самостоятельно. Красе, поссорившись с Метеллом (не заняв, по-видимому, в его армии то положение, на которое он рассчитывал), перешел из его армии в войско Суллы.

Красе принял активное участие в гражданской войне на стороне Суллы. По его поручению он направился в центральную Италию в область племени марсов, где, несмотря на упорное противодействие противников, произвел набор в сулланское войско, а затем возглавил значительную часть армии Суллы. В Умбрии он захватил город Тудер, игравший важную стратегическую роль. Вместе с Помпеем Красе одержал победу над армией консула Карбона. Но особенно он прославился в битве у Коллинских ворот самого Рима. Когда перевес в войне уже явно склонялся на сторону Суллы, его противники решились на отчаянный шаг. Соединив свои силы, среди которых теперь решающую роль играли самниты, они двинулись на Рим. Узнав об этом, Сулла тоже поспешил к городу. Около Коллинских ворот 1 ноября 82 г. до н. э. и произошла эта битва. Левое крыло сулланской армии дрогнуло и начало отступать, но правое, которым командовал Красе, одержало победу. Воспользовавшись этим, Сулла перегруппировал свои силы и нанес врагам полное поражение. После этого сражения война в Италии была почти закончена. И славу победителя Сулле пришлось делить с Крассом. Это стало первым толчком к охлаждению Суллы к своему молодому соратнику. Вторым оказалось поведение самого Красса во время проскрипций.

Захватив единоличную власть и оформив ее в виде пожизненной диктатуры, Сулла, как об этом уже говорилось, внес определенный порядок в террор, составив так называемые проскрипционные списки.

Имущество проскрибированных частью конфисковывалось в пользу как самого Суллы, так и его сподвижников, а частью сравнительно дешево продавалось на аукционах. Многие сулланцы весьма обогатились на этом. И Красе не составлял исключения. Более того, он занимался приобретением этого имущества столь активно и демонстративно, что это даже вызвало неодобрение диктатора. Посланный в Брутий на самый юг Италии, он самовольно вносил в проскрипционные списки некоторых местных богачей, чтобы завладеть их имуществом. В результате Красе не только восстановил свое имущественное положение, подорванное террором и конфискациями Цинны, но и очень значительно его укрепил. Он как бы оправдывал свое второе фамильное прозвище — Богач.

В политической борьбе, развернувшейся после отречения и смерти Суллы, Красе как будто не участвовал; во всяком случае, сведений об этом нет. Это могло быть связано с охлаждением к нему Суллы, ибо у власти еще находились верные сулланцы. Все же он был квестором, эдилом, а в 73 г. до н. э. претором. В это время в Риме действовал закон Суллы, по которому нельзя было стать консулом, не пройдя до этого лестницу всех этих должностей, а поскольку в 70 г. до н. э. Красе консулом стал, то, следовательно, до этого времени он все эти должности занимал. 73 г. до н. э. был тяжелым для Рима. В Испании еще бушевала война с Серторием, у которого были тайные союзники в самом Риме, а в Италии развернулось мощное восстание рабов во главе со Спартаком. Банальный заговор гладиаторов, обучавшихся в специальной школе около города Капуи, обернулся самым мощным и самым опасным рабским восстанием, какое знала римская история. Заговор был раскрыт, но группе гладиаторов, возглавляемой Спартаком, удалось бежать и прорваться на Везувий. Узнав об этом, многие рабы стали убегать от своих хозяев и тоже пробираться на Везувий. Отряд Спартака быстро рос. Обеспокоенные римляне направили против него воинскую часть пропретора Гая Клодия Глабра, который попытался взять Спартака измором, перегородив единственную доступную дорогу на гору, но по приказу Спартака восставшие сплели из дикого винограда канаты, по которым спустились по, казалось, недоступному склону, и обрушились с тыла на Клодия, после чего армия восставших повела открытые бои с римлянами. Все попытки подавить восстание заканчивались поражениями римской армии. В 72 г. до н. э. против Спартака были направлены уже оба консула этого года Гней Корнелий Лентул и Люций Геллий, но и они были разбиты. Сначала Спартак, понимая, что силы Рима слишком велики и в конченом итоге справиться с ними невозможно, хотел увести восставших рабов из Италии. Около Мутины он разбил проконсула Цизальпинской Галлии Гая Кассия Лонгина (отца будущего убийцы Цезаря). После этого между его армией и Альпами уже не осталось ни одного римского солдата. Но в это время Спартак неожиданно повернул на юг. По-видимому, восставшие рабы, упиваясь своими победами, потребовали от своего командующего продолжения войны в Италии. Многие из них уже давно забыли свою родину, а одержанные победы манили надеждой на новые успехи в богатой Италии. И Спартак подчинился своему войску.