могли бы утверждать, что это так. А что касается слова «вселенская», то достаточно того, что Церковь так называлась; этот титул был подтверждающим доказательством и символом того, что даже и в остальном так очевидно, что она, как Святой Пакиан объясняет слово, была всюду единая, тогда как возникающие секты были не едины, но повсюду разделены. Секты могли, действительно, быть повсюду, но они не были в двух местах одинаковы; в каждой местности имелось свое собственное независимое вероисповедание или, по крайней мере, к такому результату они неизбежно и постоянно стремились.

11

Святой Пакиан пишет в Испании, что тот же самый контраст между Церковью и сектантством представлен в Африке на примере донатистов; а Святой Оптат свидетельствует и о деяниях, и о дурной славе, и о глубоких впечатлениях, которые донатисты произвели на всех. Отождествляли ли себя донатисты с истинной Церковью и отсекали ли от себя остальной христианский мир, это не является здесь вопросом, равно как и не меняет того факта, который я хотел бы ясно выявить и признать, что в те древние времена Церковь была тем телом, которое было распространено в orbis terrarum[223], а секты были теми телами, которые являлись локальными или преходящими.

«Что это за единая Церковь, — говорит Святой Оптат, — которую Христос назвал „Голубка“ и „Супруга“? … Она не может находиться среди множества еретиков и раскольников. Если это так, то из этого следует, что она есть лишь в единственном месте. Вы, брат Пармелиан, сказали, что она лишь с вами; если только, может быть, вы не стремитесь требовать для себя особой святости из-за своей гордыни, чтобы там, где вы хотите, там могла быть Церковь, а там, где вы не хотите, ее бы не было. Должна ли она тогда находиться в маленькой части Африки, в углу маленького королевства, среди вас, но не среди нас в другой части Африки? И не в Испании, не в Галлии, не в Италии, где вас нет? И если вы хотите, чтобы она была только среди вас, не в трех провинциях Паннонии, не в Дакии, Мезии, Фракии, Ахайи, Македонии и не во всей Греции, где вас нет? И что вы, возможно, держите ее у себя, не в Понте, Галатии, Каппадокии, Памфилии, Фригии, Киликии, не в трех Сириях, не в обоих Армениях, не во всем Египте, не в Месопотамии, где вас нет? Не среди таких многочисленных островов и других провинций, едва поддающихся учету, где вас нет? Во что превратится тогда значение слова Вселенская, которое дается Церкви, как находящейся в согласии с разумом [12] и распространяющейся повсюду? Ибо если, таким образом, вы по своему желанию сужаете Церковь, если вы забираете у нее все государства и народы, где будет выгода Сына Божия? Где будет то, что Отец так полно предоставил Ему, сказав во втором Псалме, „и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе“[224]? … Вся земля дана Ему вместе с народами, целый мир (orbis) в едином владении Христа» [13].

12

Один африканский писатель, современник Святого Августина, если не сам Святой Августин, перечисляет малые части секты донатистов в Африке и вне ее и спрашивает, можно ли считать, что они исполняют обетование Священного Писания о Церкви. «Предназначено ли Святое Писание только для Церкви Африки или только для кутзупитан, или для жителей холмов Рима, или для дома или родового имения некоей испанской женщины, какое бы доказательство ни исходило от других писаний, что никто, кроме донатистов не владеет Церковью? Если Святое Писание определяет ее для немногих мавров провинций Кесарийских, мы должны направиться к рогатианам, если для некоторых триполитан или жителям Византия и провинций, то максиминианисты достигли ее; если только для Востока, то ее следует искать среди ариан, евномиан, македониан и других, которые могли бы быть там; ибо кто может перечислить всякие ереси каждого народа? Но если Церковь Христова в пророчествах и самых достоверных свидетельствах канонических Евангелий предназначена для всех народов, то, какое бы ни было представлено доказательство, и от какой бы то ни было стороны, когда они говорят: „Вот, здесь Христос, или там“[225], то давайте прислушаемся лучше к голосу нашего Пастыря, если мы его овцы, говорящего нам: „Не верьте“[226]. Ибо не каждый из них находится в том множестве народов, где она находится; но она, которая повсюду, находится там же, где и они» [14].

Наконец, еще раз послушаем самого Святого Августина в той же дискуссии: «Они не общаются с нами, как вы говорите, — замечает он Кресконию, — новатиане, ариане, патрипассиане (модалисты), валентиниане, патрициане, апеллиты, маркиониты, офиты и остальные со святотатственными названиями, скорее, нечестивые паразиты, чем секты. Но где бы они ни находились, там есть и Вселенская Церковь, как и в Африке, где находитесь вы. С другой стороны, ни вас, ни какую-либо другую из этих ересей нельзя найти там, где находится Вселенская Церковь. Такой она предстает, как дерево, чьи ветви простираются над всей землей с богатством своих плодов, и с теми ныне сломанными ветвями, которые не имеют жизненного корня, но лежат и увядают, каждый на своем собственном месте» [15].

13

Можно предположить, что та универсальность, которую Отцы приписывают Вселенской Церкви, заключается в ее апостольском наследовании или в ее Епископате, а также в том, что она была единой, но не потому, что была единым царством или civitas[227] «в единстве с собой», с одним и тем же разумом во всех частях, одним взаимопониманием, одним руководящим принципом, одной организацией, одним вероисповеданием, но потому, что, хотя она и состояла из ряда независимых сообществ, находящихся в противоречии (если так было) друг с другом, даже в разрыве вероисповедания, однако, все эти сообщества обладали законным преемством духовенства, и все управлялись Епископами, Священниками и Дьяконами. Но кто же всерьез будет утверждать, что эти взаимоотношения или эта одинаковость структуры делают два тела одним? Англия и Пруссия — обе монархии; являются ли они поэтому одним королевством? Англия и Соединенные Штаты происходят из одного племени; могут ли они поэтому быть названы одним государством? Англию и Ирландию населяют различные племена, однако, не являются ли они все еще одним королевством? Если единство заключается в Апостольской преемственности, то акт раскола по самой своей природе невозможен; ибо, как никто не может изменить свое происхождение, так никакая Церковь не может отменить тот факт, что ее духовенство имеет прямое происхождение от Апостолов. Либо здесь нет такого греха, как схизма,