Братья Джейн и Кассандры пообещали объединить финансовые усилия, чтобы обеспечить сестрам приличное житье. Эдвард обещал давать им по 100 фунтов в год (он мог позволить себе гораздо больше), а Генри, Фрэнк и Джеймс — по 50 фунтов. Фрэнк вначале предложил 100 фунтов, но миссис Остин, зная о его не слишком благополучном материальном положении, уговорила его уменьшить сумму вдвое. А что же младший брат, Чарльз? Вероятно, он сказал, что ему нечего выделить сестрам. "Сожги письмо Чарльза", — советует Генри: типичное для Остинов стремление не выносить сор из избы. Любое свидетельство внутренних семейных разногласий должно было быть уничтожено.

На доход в 460 фунтов в год Джейн с Кассандрой могли сохранить привычный уровень жизни. Они по-прежнему в материальном смысле всецело зависели от других, пусть не от отца, а от братьев. В эту ловушку часто попадали представительницы их круга. В апреле 1805 года умерла мать Мэри и Марты Ллойд, урожденная мисс Крейвен. В один из трудных периодов своей жизни эта леди попыталась жить лишь на проценты с капитала, составлявшего 500 фунтов. Она устроилась на работу в школу для девочек в Тьюксбери, платила "за стол и кров, помогала присматривать за питомицами и тайно занималась несложным шитьем". Ей приходилось действовать украдкой: "никто не должен был узнать, что мисс Крейвен зарабатывает портняжным ремеслом". Мисс Крейвен постаралась поскорее вырваться из школы — она переехала сначала к брату, а затем — к тетке, после чего вышла замуж и стала матерью Мэри и Марты.

В новых жизненных обстоятельствах Остинам пришлось пойти на некоторые перемены. Содержать трех слуг они больше не могли: миссис Остин следовало "оставить себе одну горничную и переселиться в меблированные комнаты". Это слова из письма Генри. Теперь братья стали главными в семействе Остин и указывали своим родственницам, как им жить. 25 марта 1805 года три женщины перебрались в более дешевый и шумный дом, расположенный в центре Бата по адресу Гей-стрит, 25.

"Ей будет там вполне удобно, — писал Генри брату Фрэнку. — Жилье поменьше подойдет им не хуже… Думаю, матушка и сестры будут жить так же обеспеченно, как прежде. Они не будут страдать от каких-либо лишений. Более того, они смогут иногда выезжать куда-нибудь для поправки здоровья — или наносить визиты друзьям".

О, эгоистичный Генри! Как он напоминает жестокосердную невестку из "Чувства и чувствительности", которая сбывает с рук своих родственниц, лишившихся наследства, снабдив их добрыми напутствиями — и, в сущности, больше ничем. "Они ведь могут жить так дешево! — восклицает она. — Ведение хозяйства расходов вообще не потребует. У них не будет ни экипажа, ни лошадей. Прислуги почти никакой. Принимать у себя и ездить по гостям им незачем. Так какие же тут расходы? Только представь себе, как отлично они заживут!" На самом деле она поступала чудовищно, обрекая сестер мужа существовать на 500 фунтов в год (между прочим, это больше, чем 460 фунтов, которые должны были получать три леди семейства Остин), без всяких атрибутов георгианской аристократической жизни. Любопытно, заподозрил ли Генри, кто стал прототипом миссис Дэшвуд — одним из самых гнусных персонажей Джейн Остин.

Подобно миссис Дэшвуд, братья Джейн испытали облегчение, "решив" проблему своих родственниц. "Полагаю, она [миссис Остин] станет каждый год проводить лето в деревне, со своей родней и своими детьми, а на зиму перебираться в Бат, во вполне комфортабельное жилье", — довольно туманно пишет Джеймс брату Фрэнку.

Он обрекал (во всяком случае, у нас складывается такое впечатление) на убогое существование своих сестер, чувствующих себя гостями в чужом доме, вынужденных постоянно беспокоиться, не надоели ли они хозяевам, не говоря уже о других обстоятельствах, связанных с отсутствием собственного гнезда. "Мне было бы неудобно оставаться… дольше начала следующей недели, — пишет Джейн об одном из таких визитов, — по причинам, связанным с одеждой". Теперь она часто волнуется о том, как бы "никому не помешать". Жизнь на положении бедных родственников должна была начаться для них очень скоро. Эдвард уже пригласил их на лето в Годмершэм.

Перед лицом несчастий одинокие леди сплотились. Марта Ллойд, только что похоронившая мать, тоже лишилась дома. Проведя лето в Годмершэме, Марта ("друг и сестра в любых обстоятельствах") присоединилась к Джейн, Кассандре и миссис Остин в Уэртинге, а затем в Бате, и на протяжении следующих двадцати лет жила вместе с ними. "Я люблю Марту как никогда", — писала Джейн. Теперь дамы сражались против жестокого мира уже не втроем, а вчетвером.

Отныне для Джейн особое значение приобретает благополучие братьев: от него напрямую зависят их с сестрой доходы. Фрэнк служил капитаном под началом контр-адмирала Томаса Луиса по прозвищу Старый Крокодил, который входил в избранный кружок наиболее приближенных к Нельсону офицеров. Во время битвы при Абукире (1798) Луис совершил на своем корабле отвлекающий маневр, отведя вражеский огонь от корабля Нельсона. Именно в сражении при Абукире (оно же Нильская битва) британцы захватили французский корабль "Франклин" (Le Franklin). Переименованный в "Канопус" 80-пушечный корабль перешел под командование Фрэнка. По мнению самого Нельсона, ему "было самое место на "Канопусе", которым некогда командовал один из французских адмиралов". Великий военачальник отмечал, что "капитан Остин — превосходный молодой человек". Эти слова вполне могли согреть сердце его гордой сестры.

Но все знали, что "Канопус" — довольно старая и тихоходная посудина. 21 октября 1805 года сестры Фрэнка жили в Уэртинге, когда в полутора тысячах миль от них разыгралась Трафальгарская битва. К огромному расстройству Фрэнка, он не участвовал в этом сражении, поскольку "Канопус" отрядили защищать маршруты поставки припасов. "У меня нет другого способа поддерживать снабжение моего флота, — объяснял Фрэнку адмирал Нельсон. — Когда появится неприятель, мы должны будем атаковать без промедления". "Но вы успеете к началу сражения, так что не беспокойтесь", — утешительно добавлял он. В этом великий флотоводец ошибся. "Увы, моя дражайшая Мэри, — писал Фрэнк молодой леди, с которой познакомился в Рамсгейте и на которой надеялся жениться. — Все мои опасения оказались обоснованными. Два флота столкнулись, и после ожесточенного столкновения Англия одержала решительную победу".

Разумеется, "обоснованные опасения" касались не победы Англии. Он очень сожалел, что упустил возможность принять участие в сражении: "Я всегда буду считать этот день… самым злосчастным в моей жизни". Разумеется, как и все моряки, он оплакивал гибель "доблестного главнокомандующего лорда Нельсона, который был смертельно ранен мушкетною пулею и о котором мы будем вечно скорбеть".

К январю дамы покинули Уэртинг. Они нанесли довольно безрадостный визит в Стивентон, к Джеймсу и Мэри, а затем вернулись в Бат. 29 января 1806 года миссис Остин поселилась в меблированных комнатах на Трим-стрит. Точный адрес остается загадкой, но известно, что это был один из торговых кварталов города, еще более неприглядный, чем даже Грин-парк-Билдингс. Когда в 1801 году они подыскивали себе первое жилье в Бате, Джейн писала, что миссис Остин "будет стремиться всеми силами избежать Трим-ст.". Но именно сюда и привела ее судьба.