В отсутствие Кассандры некоторые из ее домашних обязанностей легли на плечи Джейн. Новые комнаты оказались "не слишком удобно устроены" в хозяйственном отношении и не блистали чистотой. "Я изо всех сил стараюсь заменить тебя, — смиренно пишет Джейн сестре, — быть полезной и содержать все в должном порядке… Слежу, чтобы не было грязи в графине для воды, а кроме того, даю снадобья кухарке".

Если кухарке случалось захворать, у них еще оставалась Дженни, которая обычно причесывала Джейн, и новый слуга Джеймс — "невероятная радость в нашей жизни… Матушкины башмаки никогда не были так отменно покрыты ваксой, а наше жилище никогда не выглядело столь чистым и опрятным". На Джейн произвело большое впечатление желание Джеймса приобретать знания и путешествовать. После отъезда Кассандры заботы о благоденствии слуг тоже вошли в сферу ответственности Джейн. Узнав, что Джеймс умеет читать, Джейн стала доставать для него книги и газеты (очень для нее характерно). Атмосфера непринужденности, царившая в доме, распространялась и на прислугу; так, Джейн отпускала Джеймса и Дженни вдвоем прогуляться в Чармут.

Судя по всему, после 1804 года Джейн больше не возвращалась в Лайм, но она его не забыла. В романе "Доводы рассудка" есть несколько пассажей, вроде бы не связанных ни с сюжетом, ни с раскрытием характера персонажей, в которых автор превозносит этот городок, его пейзажи, прогулки по его окрестностям. Джейн с блаженством описывает Лайм, его пляж с купальными машинами, его общество, его "зеленые расщелины" и "романтические глыбы", его побережье, где "вы можете в долгом блаженном покое наблюдать, как то прихлынут, то отхлынут от берега волны".

Возможно, Лайм так полюбился ей еще и потому, что здесь она была не дома. Временное жилье было грязным и неудобным[63], зато сколько удовольствий ждало ее за его пределами! Джейн гуляла, танцевала, плавала, наслаждаясь водой, светом и воздухом. Лайм (как в "Доводах рассудка") стал для нее олицетворением места, в котором влюбляются, чувствуют себя помолодевшими, флиртуют с противоположным полом. Но если притягательность Лайма и в самом деле объяснялась тем, что он являл собой резкий контраст с ее обычной жизнью, мы можем сделать вывод, что эта ее жизнь не отличалась веселостью.

Джейн не забыла Лайм, но и городок ее не забыл. Приехав сюда, вы и сегодня можете закусить в кафе "Джейн", погулять по саду Джейн Остин и купить сувениры в магазине подарков "Доводы рассудка".

В "Доводах рассудка" страдающая артритом миссис Смит — подруга главной героини Энн Эллиот — переживает денежные неурядицы. Миссис Смит живет на Уэстгейт-Билдингс, в дешевом районе на западе Бата, далеко от фешенебельных кварталов. "Изумляются же, верно, на Уэстгейт-Билдингс, видя, как останавливается там карета", — замечает отец героини, известный сноб, когда узнает, что Энн ездит туда навещать подругу.

Обитатели Уэстгейт-Билдингс не могли позволить себе карет. Эта часть города не пользовалась спросом у приличной публики и начиная с 1730-х годов постепенно приходила в запустение. Один из жителей расположенной поблизости Эйвон-стрит жаловался Батской корпорации, что на проезжую часть выбрасывают "всевозможные отвратительные вещи" и что бродящие тут свиньи превращают улицу "от одного ее конца до другого в подлинное навозное море".

Тем не менее осенью 1804 года, после каникул, проведенных в Лайме, Остины не вернулись на Сидни-плейс. Их новый дом находился еще западнее Уэстгейт-Билдингс. Они переехали на Грин-парк-Билдингс — улицу, которая в 1801 году им категорически не понравилась.

Их точный адрес выглядел так: Грин-парк-Билдингс-Ист, 3. Дом стоял у самой реки. Когда-то здания здесь возводили на специальных платформах — из-за постоянных подтоплений почвы. Южная окраина города была застроена трущобами, и это соседство не добавляло Уэстгейт-Билдингс привлекательности. В 1801 году Остины отказались сюда переезжать, потому что внутри дом оказался сырым, а от местных жителей они узнали об участившихся случаях сыпного тифа.

Вероятно, Остины не стали продлевать договор аренды дома на Сидни-плейс по одной простой причине — она стала им не по карману. Они покидали его с горечью. Джейн возмущалась, что следующие арендаторы, Коулы, "повесили на дверь табличку со своей позорной фамилией"[64].

Финансовый вопрос всегда заботил Остинов. В одном из писем подруге Марте Джейн убеждает ее уговорить свою мать, миссис Ллойд, перебраться в Бат: "Мясо здесь всего 8 п. [пенсов] за фунт, масло 12 п., а сыр 9 1/2 п.". Впрочем, Марта наверняка предусмотрительно скрыла от матери "непомерные цены на рыбу". Один огурец, считавшийся здесь чуть ли не деликатесом, стоил как целый фунт сливочного масла. Прежде Остинам не приходилось беспокоиться о подобных вещах: в Стивентоне они выращивали собственные огурцы. Как замечает миссис Аллен в "Нортенгерском аббатстве", "к сожалению, мы живем в самой глуши", тогда как в Бате "выйдешь из двери, и через пять минут все, что вам нужно, в ваших руках". Совершенно справедливо. Но обходилось это удобство недешево.

Улица Грин-парк-Билдингс ("Зеленый парк") имела и свои достоинства. Восточный и западный ряды домов разделяли обширные зеленые пространства, а сразу за ними, до самой реки, тянулись поля Кингсмид-филдс.

Восточная часть Грин-парк-Билдингс, где когда-то жила Джейн, была разрушена бомбардировками во время Второй мировой войны, но ее западный близнец сохранился. Квартал выглядит достаточно пестро: строительство здесь вели урывками, по мере того как владельцы получали необходимый капитал. Зато все дома отличаются солидными габаритами. Джейн рассказывает о доме, похожем на тот, в котором жила она: со "столовой весьма удобных размеров" и "апартаментами над гостиной, которые особенно пришлись мне по душе, ибо они разделяются на два помещения; меньшее из них — очень удачного размера туалетная, где при случае можно поставить кровать". Существовала лишь одна проблема — сырость, но, вероятно, с этим недостатком следовало смириться, задешево нанимая такой большой дом.

Итак, семья снова переехала. Мистер Остин, которому перевалило за семьдесят, продолжал оставаться заметной фигурой в батском обществе: "В свои преклонные годы он сохранил привлекательность". Волосы у него побелели очень рано, но "они были прекрасные: блестящие, с коротенькими завитками над ушами". Ранняя седина, как и цвет глаз, зависит от генетических факторов, но белизна шевелюры мистера Остина (такие волосы "могли бы принадлежать мужчине гораздо более почтенных лет") заставляет предположить, что в его рационе не хватало витамина B12. Действительно, прядь его волос, которая сегодня хранится в доме-музее Джейн Остин (завернутая в бумажку, надписанную рукой его знаменитой дочери), поражает белизной. Из-за артрита мистер Остин теперь передвигался медленно, шаркая по тротуарам Бата и постукивая тростью. Чарльз Паулетт, хэмпширский сосед, который однажды попытался поцеловать Джейн, сочинил стишок о престарелом священнике, почти наверняка имея в виду мистера Остина. Там были такие строки: "Гляди — едва-едва наш пастор ковыляет, / О десятине он уж, знать, не помышляет".