От коньяка исходил резкий, не совсем коньячный запах. Но это его не волновало.

– За то, чтобы Васька нашлась. Или хотя бы позвонила.

И.

Телефонный звонок прозвучал резко и требовательно. Он поставил стакан и схватил трубку мобильника, потом понял, что звонит домашний аппарат, потянулся к нему. От неловкого неосторожного движения стакан с коньяком опрокинулся. Жидкость растеклась по столу, наполняя кухню сивушным ароматом. Ему было не до этого.

– Алло!

Из трубки послышался женский голос.

– Андрей?

– Василиса?

– Андрей? Это я, Мария.

Он не понял.

– Мария? Какая Мария? Маргарита, Гелла?

Женщина в трубке рассмеялась.

– Андрей, это я, Маша. Я звоню из Парижа. Ты что, меня забыл? Миша просил передать тебе привет. И еще он просил напомнить тебе о том, что эпоха Водолея началась. Действуй!

Андрей сел.

Господи! Мария из Парижа! Как долго он ждал ее звонка! И вот она позвонила. И как не вовремя. О чем они говорили, он не смог бы пересказать и через пять минут. Слова моментально вылетели у него из памяти. Но этот разговор перевернул его, поставил с головы на ноги и заставил взглянуть на себя по–другому. Как на хнычущего избалованного идиота, которому к чаю подали вчерашние пирожные. Из чего он сделал вывод, что жизнь не удалась.

После разговора он некоторое время сидел с трубкой в руках, слушая короткие гудки. Потом решительно поднялся и собрал тряпкой со стола пролитый коньяк. Бутылку заткнул пробкой и убрал с глаз долой, в холодильник. До худших времен.

– Работать! – сказал он себе и двинулся в кабинет. – Тряпка! Придурок! Как он мог подумать, только на секунду допустить, что Михаил Афанасьевич Булгаков, Мастер, продался или поддался темным силам? Нет, этого быть не могло. И он должен это доказать.

Он уселся за компьютер. Для начала ввел данные, оставленные Геллой. Сейчас у него язык не поворачивался, даже в мыслях, называть ведьму Маргаритой, Мариной или Марией. Эти имена, принадлежавшие замечательным женщинам, были для него священны. А вот имя булгаковской нежити подходило ей как нельзя более удачно.

Глядя на дисплей, он буквально ощущал, как в результате чужой злобы и несправедливости, а также собственного легкомыслия накапливалась в ее жизни черная карма, как изменялся путь. И предначертанная ей изначально светлая тропа Арты в Близнецах и Одиннадцатом Доме сменилась черным путем Друджа (находившегося вблизи Марса в Козероге) – демонического существа женского пола, сотворенного Ахриманом на погибель миру и его праведности.

Ее жребий определялся расположением двух небесных пар. Изначально это были Луна и Уран, связанные благоприятным аспектом Пятого и Седьмого Дома, обещавшие удачное замужество и творческую реализацию. Вторая пара планет выглядела еще более заманчиво: Солнце, как Владыка Гороскопа, вместе с Нептуном в Пятом Доме предполагали романтическую, неземную любовь и дальние странствия.

Астролог нашел в жизни Геллы ту самую точку, он называл ее «черной миной», когда она поддалась искушению и заключила союз с силами тьмы. Такая мина взрывалась много позднее, но от этого не становилась менее губительной.

Черная карма перевесила и изменила направление движения. Казалось бы, сами по себе изменения оказались невелики, но теперь ее судьбой владели недобрые сочетания планет. Нонагон Луны и Нептуна предвещал предательство, опьянение и самообман. А Марс в дурном аспекте к Урану – и того хуже – убийство или тяжелую болезнь. Сейчас Гелла представляла собой большую опасность. Причем как для других, так и для себя самой.

Затем астролог, не читая, отсканировал данные ее так называемого жениха. За этим последовали многочисленные записи, сделанные в буфете во время репетиции, когда к нему на прием выстроился едва ли не весь актерский, административный и обслуживающий состав театра. В целях экономии времени он отбирал только мужчин. Полной уверенности не было, но он надеялся, что жених окажется кем-то из них.

Пока программа переваривала заложенную в нее информацию, он вернулся к гороскопу Геллы. Ему стало даже немного жаль рыжую красавицу. Если бы он раньше составил ее гороскоп, то, возможно, смог бы предупредить об опасности. Хотя, с другой стороны, вряд ли она бы его послушала. Искушение – страшная сила. Мало кому удавалось этой силе противостоять.

А сам-то он лучше, что ли? В конце концов, он астролог, а не экстрасенс. И вместо того чтобы галлюцинировать, «мультики» про Булгакова смотреть, надо было работать, гороскопы составлять.

От укоров совести его отвлек телефонный звонок. Неужели Василиса? Но, схватив трубку, испытал сильнейшее разочарование. Звонил Бекерман. Андрей внутренне напрягся. Что это – звонок похитителя? Голос у того был подозрительно довольный.

– А, господин астролог, как ваше здоровье? Не жалуетесь? Чудесно! А я вот решил вас порадовать. Нет, гороскоп ваш мне больше не нужен. У меня ведь настоящий астролог имеется, Тимаковский. Он правильные советы дает, и даже лучше, чем вы. Но я больше не обижаюсь. К счастью, ту сделку века я все-таки провернул.

И он самодовольно захихикал.

– Да, – вздохнул Бекерман. – Не получилось у нас с вами плодотворного сотрудничества. Без обид, ничего личного. Я ведь из-за вас чуть не лишился огромной прибыли. К тому же, тачку новую угробил. Вы бы видели, во что ее эти двое уродов превратили.

Если Бекерман и имел отношение к похищению Василисы, то никак это не проявлял. Поэтому Успенский не стал вступать с ним в бесполезную дискуссию и напоминать, что эти «двое уродов» на «Мерседесе», предоставленном им третьим уродом, самим Бекерманом, едва не убили их с Василисой. Он ограничился тем, что отключил связь. Сейчас ему предстояло решать куда более серьезные задачи.

Он открыл космограмму, составленную для человека, которого Гелла называла женихом. Он успел только понять, что это не режиссер Покровский. Впрочем, он и сам об этом догадывался по многим причинам. И только собрался погрузиться в изучение следующих кандидатов, как новый звонок заставил броситься к трубке.

– Алло?!

И снова это была не Василиса. Но от приятного баритона абонента у астролога похолодело внутри. Он слышал этот голос, когда они с Василисой ехали на такси к кладбищу.

– Мир тебе, добрый человек, – поприветствовал его голос. – Я слышал о твоем несчастье.

«Гудмен»! – щелкнуло в мозгу Андрея.

– И зачем звонишь? Выразить сочувствие? – задал он вопрос самым спокойным тоном, что далось ему нелегко.

– Помочь хочу, – ответил баритон. – Вам ведь предлагали кое-что вернуть, но вы…

Успенскому надоела эта бесконечная песня. Пора было внести в вопрос полную ясность.

– Послушай, – сказал он довольно резко, – если бы ты не строил из себя придурка, а просто объяснил, что именно ты ищешь, то, возможно, давно бы это получил. У меня нет времени разгадывать твои ребусы.