Однажды он не выдержал и полез в Интернет, чтобы узнать, к чему снится эта чушь. Ответов было слишком много. И все они оказывались разными – от чужих пересудов за спиной до надвигающегося скандала. Он подумал и решил не обращать внимания на сигналы, посылаемые ему вроде как отдыхающим мозгом. Тем более что сон не был кошмаром. После него не было холодного пота, бешено стучащего сердца или опустошения. Просто было непонятно, почему один и тот же сон снится ему столько ночей подряд. Что он сам себе хочет сказать?

Он взял меню и по давней привычке начал изучать его с карты вин. Когда-то он любил экспериментировать, но с годами эта привычка ушла. Теперь он заказывал только то, что хорошо знал.

– Бокал монтепульчано, – сказал он официантке. – И воду без газа, маленькую.

– А из еды?

У неё были узкие глаза, но не азиатские, а просто узкие. Губы тоже были тонкие, а нос, напротив, слишком широк. Но она была молодая, лет двадцать пять от силы, и молодость делала её почти привлекательной.

И голос, конечно. С таким голосом можно было петь под гитару заезжему гусару или купцу лет так двести назад. Чтобы тот млел, терялся и был готов к каким-нибудь предсказуемым глупостям.

Он махнул рукой, давая понять, что чуть позже, что он не так голоден, чтобы сделать заказ, пробежав меню наскоро, не вникая в подробности.

Официантка ушла, он посмотрел ей вслед. Ноги были неплохие, как и спина. Ему всегда нравились красивые женские спины.

Она вернулась. Налила вина, на самое донышко. Когда поднимала бутылку от бокала, рукав рубашки пополз вверх, и он увидел большую татуировку, похожую на паутину. С шариком в центре, тоже похожим на паука. И не удержался от вопроса:

– Ваши сети?

Официантка не поняла. Он кивнул, указывая этим движением на её руку.

– Это не сети.

Она заулыбалась. Потом посерьезнела, задумавшись.

– А что это?

Они оба смотрели на татуировку. Большой круг, и на нем ещё три, к которым привязаны перья.

– Ловец снов.

Он убрал руку от бокала, перестав его крутить по часовой стрелке.

– Можно?

Ресторан был пуст, несмотря на вечер. Только он и ещё пара за самым дальним столиком в углу. Он взял обеими руками её руку и вдруг почувствовал, как это приятно – держать незнакомую девушку и говорить с ней, понимая, что это может стать путешествием туда, где он ещё не был.

Вблизи татуировка выглядела изящнее.

– Почему сделали?

Голос у неё был доверчивым. И вообще она вела себя очень доброжелательно и открыто.

– Мне долго снился один и тот же кошмар. Увидела такую татуировку на фото. Пошла и сделала.

Ему стало ещё интереснее.

– Помогло?

– Да. Всё закончилось.

Он услышал свой голос, так, словно это сейчас говорил другой человек.

– И что это был за кошмар?

– Я не могла проснуться. Я была почти голая, и за мной шёл человек. Люди делали вид, что нас нет, хотя я знала, что они нас видят.

Он взял бокал, снова закружил вино и выпил, успевая сделать это прежде, чем прекратилось движение.

– Ну как? – спросила она.

Он улыбнулся.

– То что надо.

Ресторан уже был закрыт, но она ещё не вышла. Он начал волноваться, что мог быть второй, служебный вход и увидел, как открывается дверь, и узнал её фигуру.

Она пошла вперёд по улице, в сторону метро. И ему пришлось припустить, чтобы догнать её. Кричать было глупо. Он не спросил её имя, а кричать «эй!» или «девушка!» было нелепо.

Он шёл, прибавляя шаг, и думал, что это напоминает её кошмар. Ночь и человек сзади. Только она не была голой.

Она остановилась на светофоре и увидела его. Очень удивилась. И, кажется, обрадовалась.

– Привет.

– Я что подумал, – сказал он. – Может, вы не торопитесь и захотите выпить со мной кофе после смены?

– Лучше вино, – сказала она. – А то потом от кофе не усну.

В баре было шумно и людно, отчего сразу стало весело. Они сели за стойку и заказали бутылку вина. Пока бармен её открывал, он попросил её ещё раз показать татуировку. Они сидели близко друг к другу, она посмотрела на него и положила ему руку на колени. А другой обняла за плечо. Не лаская, просто так. Чтобы удобнее было сидеть. Они говорили о снах, о женщинах и мужчинах.

Когда бутылка опустела, он сказал:

– Поехали ко мне?

Она кивнула, глядя ему в глаза. Они начали целоваться уже в такси. Потом в лифте. Потом в кровати.

Она заснула раньше, положив руку с татуировкой ему на грудь. И он подумал, что эта ночь будет спокойной.

Так и случилось.

Утром он приготовил ей завтрак. Йогурт. Фрукты. Яичница. Ей было неловко. Ему тоже.

– Ну, я пошла?

Она подвесила этот вопрос в воздухе точно так же, как и те, кто был до неё.

Вот губы, готовые к поцелую, если всё хорошо.

Вот щека, если всё не очень хорошо.

А вот ладонь. Чтобы помахать, если всё совсем не хорошо.

Он поцеловал её в щеку. Даже прижался на секунду. Она ждала, что он скажет, и не дождалась.

– Пока.

Девушка держалась молодцом. Вышла, он закрыл дверь и пошёл в душ. Никто никого не обманывал. Никто никому ничего не обещал.

– Почему же тогда так тоскливо? – спросил он у зеркала.

Под горячей водой тоска растаяла. Он понял, что тот сон ушёл. Остался в её ловушке.

А значит, он был свободен.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

Было непохоже, что она обиделась. Радость от встречи не чувствовалась, но интерес, безусловно, был. Вероятно, были в её жизни мужчины, которые не возвращались.

– Я пришёл сказать спасибо.

– За что?

Он вынул из кармана конверт и протянул ей. Она подержала его в руках, прежде чем открыть. Но любопытство быстро перевесило другие эмоции.

– Ой.

На её ладонь легло серебряное пёрышко на цепочке. Она заулыбалась, совсем как девчонка. Он улыбнулся ей и пошёл к входной двери, чувствуя её взгляд на своей спине. Даже не догадываясь, что ему придётся прийти сюда снова. Через месяц.

– Она у нас уже не работает.

– Дайте, пожалуйста, её телефон.

Менеджер смотрел на него с сомнением. Будь на его месте женщина, можно было бы придумать историю любви, но мужчину вряд ли можно было этим пронять.

– Понимаете, у неё болеет мама. Позвоночник, суставы… Она искала врача-китайца, он помог одному человеку с таким же диагнозом. Я нашел.