управления. По непонятной причине на фигурках этих соединений на карте пропали обозначения их принадлежности к какой-либо группировке или стране.

В районе Линуалот на локации А-4, одной клеткой западнее города остановилась 7-я пехотная дивизия. Номер корпуса внизу её деревянной плитке исчез. Точно так же северо-западнее этого населённого пункта без роду-племени пустым знаменем серел бывший штаб 2-го Корпуса Десятой Державы.

Генштаб «прозрачных» остановился восточнее истоков реки Ку́тя. Из визуальной информации на основном поле значка главного управления командования вражеского государства остались лишь серый стяг, да чёрный треугольник рядом с ним.

Ситуация с 1-й бронетанковой дивизией 1-го Корпуса как под копирку повторяла преображение со значком 7-й пехотной. Под рисунком танка имелся исключительно номер дивизии без привязки к какому-либо воинскому объединению.

— Рыжик, ты понимаешь, что происходит? — я озадаченно перевёл взгляд на питомца. — Почему у этой бронепехотной парочки пропали знаки группировок, а у двух штабов — вообще любая информация о названии и принадлежности к стране?

«Не знаю, — инфантильно протянул шерстяной капитан. — Может мы опять чего не так третьим ходом сделали?»

Всезнающей полубожество, тоже мне…

Противник переходит ко второму этапу текущего хода. Сражение…

Единственным местом, где получил испрошенных люлей противник — порубежье стыка локаций А-4 — А-5. 8-я дивизия в результате попытки там наступать лишилась 10% силы и одну ступень уровня морального состояния. Предпринявшая фланговый манёвр 9-я дивизия, недосчиталась 20% личного состава. «Мораль» у неё просела до «плохого» значения.

Союзники потеряли после боёв с двумя дивизиями нейтралов в сумме тысячу убитыми и тяжелоранеными. 4-я пехотная ожидаемо удержала рубеж, но и дерзкого противника отбросить не сумела.

В силу очевидной малой значимости событий КУФ и на сей раз отказался запрашивать показ наглядной статистики. Допускаю, что это произошло из-за «тишины» среди войск Западного фронта. Мол, билась формально не твоя пехота — нечего и подробности разглядывать.

Не очень-то и хотелось.

Этап «сражение» у противника завершён.

Потери союзных войск: 1000 чел. Итоговые потери союзных войск за всю кампанию: 1500 чел.

Потери войск Десятой Державы: 3000 единиц. Итоговые потери вражеских вооруженных сил: 46,5 тыс. единиц.

Десятая 'прозрачная страна переходит к третьему этапу текущего хода. Снабжение…

Несмотря на странные манёвры половины боеспособных соединений, оставление на произвол судьбы столицы и фактическое бегство Генштаба в южном, непонятно зачем нужном направлении, резервами руководство Десятой Державы свою армию снабжало исправно. Были доведены до полного штата все, имеющиеся на переднем крае части. Более того, 2-го Корпуса вновь появилась 12-я пехотная дивизия второго состава. О повторном её формировании справа вверху деревянного значка говорила хорошо заметная красная цифра «2».

Вливание свежей части в группировку положительно сказалось на моральном состоянии всех её соединений. Как следствие — окруженцы из 10-й пехотной воспрянули духом аж до «хорошего» уровня.

Надо срочно громить этих гадов! Они второй ход отвлекают на себя мои три, а то и все четыре дивизии!

Снабжение войск Десятой «прозрачной» страны завершено.

Третий ход закончен.

Рисунок 17. Расстановка сил сторон по итогу Третьего хода Десятой Державы.

* * *

Геренберо.

Четырнадцатая Тирания [1].

Локация Б-5, столица Четырнадцатой Тирании, г. Себирн.

Фруктовый сад возле Дворца Тирана [2] Ост-Себирна 29-го.

7-й день Третьего этапа.

7:00 по местному времени.

Текущая дата: 7.1.11.7134.

— Итак, мой верный маршал Кракос, как я понимаю, мой коллега — Державный Правитель Гистерх Десятос вынужден бежать с преданными генералами и остатками армии в сторону границ нашего государства?

Неспешная утренняя прогулка была излюбленным занятием главы Четырнадцатой «прозрачной» страны. Как правило, за полчаса до завтрака Ост-Себирн 29-й успевал обсудить ключевые моменты с двумя-тремя своими главными вельможами.

Сейчас с экстренным докладом с утра пораньше явился Ба́тон Кракос. Может быть Тиран и отправил бы того куда подальше, чтобы тот не портил аппетит, так сказать, но уж больно ситуация у северного соседа была напряжённая. Можно сказать даже — катастрофическая!

— Мой Тиран, — опираясь на трость, кособоко ковыляя чуть позади Ост-Себирна 29-го, пробасил глава Сухопутных Сил, — Правителю Десятосу пришлось оставить в качестве прикрытия три из пяти оставшихся у него дивизий. Ещё одну десятые смогли создать в заключительной части хода. Думаю, на неё вряд ли можно рассчитывать. Красные успеют отрезать новую Двенадцатую пехотную от границы, а значит — гарантированно её уничтожат.

— Жаль. Очень жаль.

С ехидной полуулыбкой Тиран лёгким касанием стряхнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку и остановился.

— Выходит, наш северный сосед гол, как последний босяк? А гонору-то было, мама дорогая! — вслух принялся размышлять невысокий ростом, тучный, не старый ещё мужчина.

Маршал также замер на месте. Судорога боли свела его морщинистое лицо. Прошлогодняя травма ноги, полученная Кракосом во время покушения террориста одиночки, изводила нервы убелённому сединой вояке. Врачи говорили, что вообще хорошо, что стопу удалось сохранить, однако это мало радовало командующего, скорее — злило.

— Ба́тон, тебе нужно более ответственно относиться к лечению, — глава государства неожиданно сурово посмотрел на верного служаку. — Как бы не складывались дела в Десятой, ты должен — просто обязан! — пройти курс реабилитации. И это не обсуждается! Я понимаю твои чувства и разделяю их. Корс-Себирн, напомню, — был мой родной единственный племянник. Расследование продолжается. В данной ситуации, лучшее, что ты можешь сделать — это поправить здоровье, а не гонять олухов в Генштабе своей тростью.

К глубокому сожалению Ба́тона Кракоса, остался безымянным тот поганец, что подорвал себя вместе с маршальским кортежем двадцати килограммовой самодельной бомбой. Не было ни угроз, ни каких-либо заявлений после теракта. Молчали осведомители Тайной Стражи. Все спецслужб Тирании и присланные на помощь из Десятой «ищейки-висельники», вверх дном перевернули всю страну, но так ничего и не накопали. Ба́тон хотел отомстить, но не знал кому. Практически сбежав из столичного военного госпиталя, он с головой ушёл в работу, лишь бы хоть как-то заглушить душевную боль.

«Ведь были же у того смертника родственники какие-нибудь или семья! Совершенно точно были! Они бы, слизь навозная, лично ему ответили за изувеченную ногу и семьдесят пять погибших подчинённых, включая его зятя — командующего 3-й Армией Тирании. За слёзы безутешной красавицы-дочери, овдовевшей едва отпраздновав свой тридцатый день рождения. За плач близнецов-внучат, потерявших героя-отца. Эти безродные твари, — а именно чернь изрыгнула из бесполезной вонючей массы такое отродье, как эта мразь с фугасом! — они бы у него, маршала Тирании, за всё ответили! Он бы живьём кожу с них сдирал, невзирая на пол