— Привет, Харли!

— Кларенс? — голос Харли дрогнул. — С папой все в порядке?

— Конечно. Он отлично себя чувствует, — Кларенс чувствовал смущение от того, что звонил Харли так редко, что брат решил, что это уже крайний случай.

— Что происходит, брат?

— Ты помнишь национальную одежду, которая была на тебе на семейном сборе несколько месяцев назад? Коричневожелтую одежду?

— Конечно. А что с ней?

— На ней был рисунок в виде треугольников, линии которых с одной стороны толще, чем с другой. Этот рисунок что-то означает?

— Конечно, означает. Это африканский символ мужской силы.

— Ладно, хорошо. Это все, что мне надо.

Кларенс показал галстук Олли.

— Когда проверял все факты насчет Лизы, — сказал Олли, — я говорил с несколькими ее близкими подругами, — он порылся в своих записях, нашел номер и позвонил.

— Мэган? Детектив Олли Чандлер. Я говорил с вами насчет Лизы раньше, помните? Слушайте, я забыл задать один вопрос. Вы знаете, Лиза когда-нибудь шила галстуки?

— Да, конечно. Это было на уроке домоводства. У нас были курсы шитья. Миссис Грин всех заставила шить галстуки. Большинство из нас подарили их своим парням или папам. У миссис Грин была ткань на выбор. Лиза подобрала себе африканский рисунок.

— Вы знаете, для кого она это делала? >

— Нет, — сказала Мэган, — я думала, для отца. Но она ска

зала, что нет. Я подумала, может для брата или дяди, или что-то в этом роде, не понимаю, почему она мне не сказала. На нее это было непохоже. Она обычно мне все говорила. Но она уж очень увлеклась этим галстуком, шила его даже после школы. *

Кларенс пришел в офис Норкоста в назначенное время. Его встретил холодный взгляд администратора Джин и теплый — секретарши Шейлы. Норкост пригласил Кларенса в свой офис,

200

что из ( Iuktii кейса, Пока норкост риагипорп»».»----г ,

к окну, Клиренс заменил фотографию на стене другой. Он положил оригинал в свой кейс и закрыл его. И в тот момент Норкост повесил трубку,

— Я вижу, у вас есть наша фотография, — сказал Кларенс, показывая на стену. Норкост поднял брови. Он подошел, чтобы проверить.

— Посмотрим, — сказал Кларенс. — Это было на собрании, посвященном борьбе с преступностью, не так ли? У вас был красивый галстук. Кажется, с тех пор я его у вас не видел. И вообще второго такого ни у кого не видел.

Норкост недоверчиво уставился на фотографию.

— Где вы его купили? Галстук, я имею в виду?

— О, я не знаю, — слабым голосом сказал советник, — может быть, у Нордстрома.

— Не похоже ни на один галстук, какие я видел у Нордстрома. Что это за мелкий рисунок? — показал Кларенс. — И смотрите, тут галстук загнулся, и даже буквы можно прочитать, — продолжал Кларенс, — там что-то написано. Посмотрим, что там? От... кого-то с любовью. А что за имя?

Норкост схватил фотографию со стены. Его левая щека дрожала.

— Я хотел бы иметь копию этой фотографии, — сказал Кларенс, — я могу ее взять, чтобы скопировать, а потом вернуть?

— Не сейчас. Может быть, позже, — Норкост прижал рамку к груди. — Послушайте, Кларенс, кое-что изменилось. Я не могу с вами сейчас беседовать, к сожалению. Я позвоню вам позже.

Норкост проводил его из офиса и быстро закрыл за ним дверь.

Кларенс вышел в приемную и сел в кресло. Он сидел несколько минут. Неожиданно загудел сигнал пожарной тревоги. Норкост выглянул из офиса и сказал Шейле:

— Нет проблем. Не беспокойтесь, это мелочи, я уже открыл окно. Никаких повреждений.

Легкий дымок вырвался из офиса Норкоста. Он отвернулся от Шейлы и, увидев Кларенса, быстро закрыл дверь, хлопнув ею сильнее, чем хотел.

Олли стоял позади «Тако Белл» и взглядом мерил молодого человека, который был одет в рубашку большего размера. Темно-голубая рубашка с длинными рукавами казалась скорее ночной рубахой.

— Итак, Эдди, — сказал Олли, — ты Крип из Четырех Деревьев, с восточного побережья, это правда?

— Да-a! Четыре дерева навсегда, мужик!

Детективы, специалисты по бандам, сказали Олли, что Эдди Перл, уличная кличка Пикассо, был в Портленде одним из самых опытных рисовальщиков граффити или вандалом, — смотря с какой точки зрения посмотреть. Он приехал из Лос-Анджелеса два года тому назад.

— Ну и что ты видишь в этом, Пикассо? — Олли показал на пять строчек синего текста на заборе. Мэнни нависал над плечом парня.

Эдди изучал композицию, как мастер, анализирующий работу другого мастера. Он посмотрел издали, потом подошел поближе. Моменты восхищения перемежались с некоей озадаченностью.

— Тут это новая штука.

— Ты имеешь в виду этот символ? — спросил Олли.

— Да, символ тоже. Тут никто так не пишет. Я имею в виду, что стиль тоже новый.

— Стиль? — спросил Олли.

— У каждого из нас свой стиль. Ну, например, как вязь из букв, знаете? Круги, квадраты, звезды. У кого-то волнами. Ну и печатные буквы — их легче всего читать.

— Некоторые из этих букв написаны отдельно, — сказал Олли, показывая на надпись, — а некоторые резко находят на другие, а отдельные так перекрывает другие, что невозможно различить буквы.

— Да-а. Труднее всего находящие друг на друга, волнистые, вроде этих. Проблема в том, что это смешанный стиль. Смотрите, — он показал на другую надпись граффити, — этот называется четыре-семь Керби Блок. Они все идут фоном, заходят друг за друга, так что прочитать легко. Но здесь некоторые буквы заходят за другие, а некоторые — на другие. Это волнистый, а не целиком звездный стиль. Называется полузвездный. Видите, точка над «I» в виде