Дальше была длинная лестница вниз. Так же подсвеченная синим. Корвин крепко держал меня за руку. А когда перед глазами вдруг встали картины другого подземелья, подхватил меня на руки и понес. И стало как-то спокойно.

Я знала, что все должно быть хорошо. Это знание спустилось на меня сверху. А может быть, он все же применил ко мне свой гипноз… но сейчас это было неважно. Пусть капли моей крови упадут на драконий алтарь. Я знаю, что ничего страшного со мной не случится, пока Корвин рядом. Знаю, что он не устанет нести меня, что нежность не оставит его губы, едва касающиеся моих волос.

Еще один коридор, пробитый в толще скалы, и он опустил меня на землю в огромном зале. Разноцветные сталактиты свисали с необъятного потолка, и, отражаясь от них, синий свет становился зеленым, красным… Это было невероятно красиво!

Я замерла от изумления. Казалось, я попала в сказку. В сказку из старых дней, когда в нашем мире все было по-другому.

— Ну вот и все, пришли, — с улыбкой сказал Корвин. И я поняла, что его тоже отпустило. Оказавшись в сердце своего народа, он преобразился. Ни злости, ни сомнений в нем больше не было. Гордо распрямленная спина, сильная рука, сжимающая мою ладонь. Строгий, хищный профиль, на котором играют разноцветные отблески. Он указал на дальний конец зала.

Там стоял алтарь — единственный предмет, выдающийся над полом. Большой бежевый плоский камень с начертанными на нем рунами. Но эти руны не вызывали у меня тревоги. Я знала, что узоры на алтаре — прямая противоположность тому, что начертано на люке в подземелье Мендера.

— Не передумала?

— Нет… Ты не поверишь, но мне… здесь даже нравится! — улыбнулась я. А наши голоса эхом разнеслись под свободами необъятного зала.

— Пойдем тогда, — сказал Корвин, склонился, и быстро, но жарко поцеловал меня в губы. — Нужно покончить с этим побыстрее.

И, держа меня за руку, быстрыми шагами направился к алтарю.

Когда мы подошли ближе, я увидела, что алтарь высотой мне по пояс. А то, что издалека казалось рунами, было высеченными в камне фигурами хищных ящеров и гордых людей со строгими чертами.

Драконы изобразили на алтаре себя — ничего более.

Еще пара мгновений, и мы стоим перед алтарем. А в глазах Корвина я увидела странную смесь — отчаянную решимость и сомнение. Он распахнул куртку и достал ритуальный кинжал, который взял из коллекции оружия в замке. Небольшой, с длинной рукояткой, очень острый, с серебряной вязью по всей длине.

— Ты будешь читать заклинание, совершать что-то магическое? — спросила я, понимая, что ему сейчас тяжелее, чем мне. Сама я была почти спокойна. Даже картинки лаборатории Мендера и моих мучений, рождаясь где-то на задворках сознания, тут же улетали прочь, не затрагивая меня глубоко.

— Нет, достаточно крови, — ответил Корвин.

— Давай тогда я сама, — сказала я. И твердо взяла у него кинжал. Мне не привыкать. — Куда?

— Все равно куда, — сжав зубы, ответил Корвин. — Если моя формула верна, алтарь начнет пробуждаться, как только на него упадут первые капли твоей крови… Анна, стой!

Но я уже простерла левую руку над алтарем, а правую с кинжалом занесла над ней, чтобы одним небольшим порезом рассечь запястье.

Казалось, время остановилось, когда я сама, добровольно, подносила нож к своей руке. И бесконечные разы, когда то же самое делал Мендер, проносились перед внутренним взором и таяли. Навсегда. Исчезали в вечности, в которую ушли драконы. И из которой должен вернуться один дракон. Мой Корвин.

Лезвие едва коснулось моей кожи, резкая, но легкая боль — такую совсем не сложно терпеть — и две капли крови текут по моему запястью… Но, прежде чем они падают на камень алтаря, Корвин вдруг берет нож. Не за рукоятку, прямо за лезвие.

Даже не морщится, а я вскрикиваю от страха и удивления, что он делает!

— Не могу смотреть, — с досадой сказал он. — Алтарю не подходит моя кровь. Но сегодня он примет и ее…

И время снова застыло. Темно-бордовая кровь Корвина струится на мое запястье, смешивается с каплями моей крови. И вот уже первые капли падают на алтарь…

— Что происходит?! — вскрикнула я, когда холодный камень вдруг нагрелся и начал излучать жар. Голубое свечение зародилось в том месте, куда упала наша смешанная кровь — моя и Корвина. И, словно взрыв, распространилось на весь алтарь.

А спустя мгновение голубое пламя охватило весь камень.

Стало горячо. Корвин резко вырвал из моей руки кинжал и отбросил. Отдернул наши руки подальше от камня. И прежде чем что-то сказать, дунул на наши раны. Они стремительно затянулись, не осталось даже рубцов.

А стоять возле камня стало невозможно. Он источал жар и горел ярким и сильным голубым пламенем. Корвин схватил меня за талию и отодвинул в сторону.

— Я не понимаю!! — сказал он. — Алтарь проснулся целиком! Не чуть-чуть, а целиком…

А в следующее мгновение поток воздуха подхватил его и потянул к алтарю. Я кинулась следом, но поток откинул меня, и я упала на пол, больно ударившись боком.

— Корвин! Да что же это такое! — заорала я, поднялась, словно преодолевая вихри урагана, и попробовала подойти к камню. Но меня снова откинуло назад…

— Стой там! Не подходи! — крикнул мне Корвин, и неведомый поток рывком вжал его в стенку алтаря. Потом подбросил, закрутил в воздухе над ним и уронил… прямо на алтарь.

Корвин закричал и попробовал встать, но голубое пламя окутало его и не отпускало. Поток распял его на камне, и тело моего любимого вздрагивало и корчилось.

— Я перевоплощаюсь, Анна! — услышала я его отчаянный крик, прежде чем он превратился в стоны и рычание.

Наверное, это было больно… Наверное, пламя жгло и терзало, меняя его природу. Возвращая ему кровь предков… И я рвалась к нему, чтобы неведомым образом облегчить страдания. Но магический поток воздуха, созданный когда-то предками, лишь отбрасывал меня назад или даже поднимал над полом и опускал — заботливо, но резко. И я тоже кричала. Кричала то, что рождалось из глубины души: «Корвин! Любимый! Я с тобой!».

Не знаю, сколько это продолжалось… Мне казалось, что время застыло, и прошла вечность… И в этой вечности языки голубого пламени лизали тело моего дракона. В этой вечности он корчился и орал, бился на алтаре. И этой вечности не было конца…

Но постепенно пламя пошло на спад. Алтарь начал успокаиваться, языки огня опали. Лишь ровное голубое сияние заливало его теперь. И Корвин перестал орать. Затих на камне с раскинутыми в стороны руками и ногами.

Потоки воздуха тоже улеглись. Я поднялась с пола и, пошатываясь, пошла к алтарю. Только бы был жив… На остальное плевать! Даже если ничего не получилось! Лишь бы был жив…

В страхе я взглянула в его лицо.