Когда Павел припомнил, как все произошло, ему показалось, что собака вела себя так, будто специально пришла отдать ему то, что висело у нее на шее. Но откуда она пришла и кто ее послал?

Напряженно перебирая и отбрасывая возможные варианты, Павел бессознательно сдавил рукоятку в кулаке.

Беззвучно открылась пасть змеи, и из нее выскользнуло длинное, узкое лезвие, мерцающее в темноте ровным фиолетовым светом.

Павел коснулся острием меча одного из прутьев оконной решетки и, почти не прилагая никаких усилий, перерезал его. Лезвие прошло сквозь железо, оставив тонкий разрез, словно это был сыр.

Сжимая рукоятку меча, Павел почувствовал, как вытекают из него ставшие уже привычными отчаяние, безнадежность и одурь, как плечи и руки наливаются силой. Он ощутил людей, пославших этот меч и отдающих ему свои силы. Среди них был и герцог ди Катнар, и стрелок Чет из Лабора, и десятки других, которых он пока еще не знал.

Прямо сейчас Павел мог вырезать оконную решетку, выбраться во двор и, пробившись сквозь охрану замка, вырваться на свободу; он чувствовал в себе силы, знал, что способен сделать это.

Его остановила мысль о книге. Нельзя было оставлять ее в руках Глора. Кто знает, не сумеет ли Мурдок сам, без участия Павла, продолжить расшифровку? Хотя до сих пор в книге не восстановлено ни одного осмысленного фрагмента, но обрывков фраз и отдельных слов уже предостаточно. Он должен уничтожить то, что уже успел сделать.

Павел провел мизинцем по хвосту змеи, и, захлопнув пасть, змея проглотила лезвие меча.

Убрав меч под подушку, Павел впервые за много дней уснул спокойным, крепким сном, в котором не было ни центурионов, ни Мурдока, ни Глора, ни даже книги Глумза – одни облака.

Утром Павла разбудил центурион, принесший завтрак.

Быстро приняв душ, Павел оделся и спрятал меч под рубашку.

За столом он с аппетитом, какого не испытывал уже давно, съел большой кусок жареного мяса с яичницей.

Когда Павел уже допивал чай, в комнату вошел Мурдок.

– Как спалось, мой друг? – помахивая тросточкой, поинтересовался он.

– Великолепно, – ответил, радостно улыбнувшись, Павел. – Готов приступить к работе.

Мурдок удивленно вскинул левую бровь.

– Откуда вдруг такое рвение?

– Кажется, я нашел ключевое слово ко всему тексту.

Мурдок непонимающе свел брови вместе.

– Что значит «ключевое слово»?

– Идемте к компьютеру, я покажу.

Мурдок смерил его настолько подозрительным взглядом, что Павел на мгновение испугался, что переигрывает.

– Прошу. – Мурдок указал рукой на дверь.

В комнате Глора Павел, в ответ на неприязненный взгляд, приветливо кивнул хозяину замка, отчего у того побагровело лицо и злобно раздулись ноздри.

Мурдок включил компьютер, вставил полученную от Глора дискету в дисковод и взял в руки шлем с проводами.

– Прошу, – снова произнес он, кивком головы указывая на кресло перед монитором.

Павел подошел к столу и молча достал из-под рубашки меч. Из открывшейся пасти змеи вырвалось стальное жало.

Мурдок от неожиданности выронил шлем, который с треском раскололся о пол.

Двумя взмахами меча Павел разрубил монитор и процессор. Вытянув дискету, он поднес ее к острию меча; тонкая полимерная пластинка съежилась, сжалась в комок и, превратившись в большую черную каплю, плюхнулась на пол.

Опешивший Мурдок стоял, словно прикованный к одному месту, и, открыв рот, безумными глазами наблюдал за действиями Павла.

Отшвырнув Мурдока в сторону, Павел бросился к двери. Он понимал, что успех теперь ему могла принести только стремительная, молниеносная атака.

Высадив дверь ударом ноги, он ворвался в комнату Глора.

Людей в комнате оказалось больше, чем он ожидал. Кроме Хана Глора, там находился Кит Глор, трое центурионов стояли у двери в коридор. Все они, вздрогнув и замерев от неожиданного грохота, смотрели на Павла, возникшего в мечом в руке в дверном проеме.

Опомнившись, центурионы вскинули винтовки.

– Спокойно, – коротким взмахом руки остановил их Хан Глор. Голос его был хриплым, сдавленным, словно невидимая рука уже начала сжимать ему горло. – У него арлакский меч. Пулей его теперь не возьмешь.

На ноги поднялся Кит Глор. Его ладонь лежала на рукоятке меча.

– Посмотрим, умеет ли он владеть этим мечом! – закричал он и, выдернув оружие из ножен, бросился на Павла.

Никогда прежде не доводилось Павлу участвовать в таких поединках. Представление о том, как пользоваться холодным оружием, он имел только самое общее, основанное главным образом на батальных сценах исторических кинофильмов. Несмотря на это, ему удалось довольно ловко парировать рубящий удар широкого, тяжелого меча Глора, которым тот собирался сразу же, не затягивая схватку, прикончить противника. Сверкнув над плечом Павла, меч Глора разрубил портьеру.

Скользнув мимо злобно рычащего Кита, Павел рванулся к двери, за которой уже успели скрыться центурионы, захлопнул ее и задернул широкую железную полосу засова.

Теперь они сошлись с Глором в центре комнаты.

Глор работал мечом, как лесоруб топором: широко замахиваясь, он то с одного, то с другого плеча бросал его вниз с тяжелым, хриплым выдохом. Не используя практически никаких хитростей и приемов, в схватке он полагался исключительно на сокрушающую силу своего удара. Павел очень скоро приспособился к нехитрой тактике Глора и без особого труда сдерживал его яростный напор. Но в то же время, методично, неустанно размахивая мечом, Кит Глор и Павлу не давал возможности перейти в атаку.

Время работало на Глора: за запертой дверью уже слышались возня и приглушенные голоса. Через минуту дверь дрогнула, гулко ухнув, от тяжелого удара снаружи.

Кит Глор радостно оскалил большие, желтые, похожие на камни зубы.

Отступив на шаг назад, Павел сделал вид, что готовит удар сбоку. Откинув руку с мечом далеко в сторону, он оставил совершенно незащищенной левую половину груди. Как он и ожидал, Глор мгновенно попытался использовать оплошность противника и, выставив меч перед собой, бросился вперед. Павел, хотя и ожидал этот выпад, едва успел увернуться; стальное лезвие скользнуло вблизи его груди, почти зацепив рубашку.

Отпрыгнув в сторону от взбешенного неудачей Глора, Павел повторил свой маневр. И вновь острие меча Глора едва не пронзило ему грудь. Но на этот раз Павел успел нанести ответный удар. Узкий арлакский меч разрубил панцирь на левом боку Глора в тот момент, когда он, увлекаемый собственной массой, на мгновение потерял равновесие.

Глор взвыл то ли от боли, то ли от ярости, и с новой силой обрушил на Павла рубящие удары. Павлу даже вначале показалось, что рана, которую он нанес Киту, не слишком серьезная. Однако вскоре левое бедро Глора стало мокрым от крови. Бурое пятно разрасталось, спускалось все ниже по ноге, достигло колена. Дыхание Глора сделалось тяжелым и прерывистым, а атаки – реже и заметно слабее. То и дело он с надеждой бросал взгляды на дверь, трясущуюся, но все еще держащуюся под мощными, тяжелыми ударами.