«Поверь мне, Лисая, — вспомнились слова Богини. — Передайте этого ребенка Безгласым».

Я до боли прикусила губу и ощутила ледяную щекотку на лице. Казалось, кожа начала отрываться от меня и таять. Я заметила в воздухе маленькие кусочки. Ощутила, как онемела щека — будто перестала существовать.

«Поверь мне…»

— Хорошо! — крикнула я, почувствовав себя ничтожеством. Не справилась. Испугалась своей участи и сдалась. Подавила внутренний протест и собралась пойти по выбранной скользкой тропе до конца. Потому дрожащим голосом добавила: — Ребенок. Я отдам его. Вы ведь его хотите?

«Ребе-е-енок мой», — зашелестело в голове, и кожу сковал мороз. Я с трудом втянула воздух. Обрадовалась, что вот-вот превращусь в глыбу льда и распадусь на тысячи осколков.

— Твой, — произнесла я обреченно.

Безгласый бросил меня на землю, и холод вместе с ним отступил. Я вскочила на ноги. Сжала кулаки и вновь, глотая слезы, почувствовала желание бороться, как вдруг зацепилась взглядом за скрытый за зелеными зарослями вход в пещеру. Совсем недавно там Богиня просила отдать дитя. Иного выхода нет? Я должна пожертвовать своим ребенком?

Я прогнала неуместные в данный момент мысли и побежала к Агфару. Он лежал без сознания на земле. Исцарапанный, с застывшей кровью под носом, на плече и ноге, но все-таки живой. После сказанных слов возле озера Очищения я должна была его возненавидеть, так как не посоветовался со мной, все решил сам и собрался уничтожить еще совсем маленькую искорку, которая долгие месяцы являлась единственным моим спасением в непроглядном мраке. Он сперва продал, а затем вздумал убить!

А я…

— Я такая же, как Найрита, — с отвращением прошептала и, подавив эмоции, позвала мужа: — Агфар, очнись!

Потрясла его. Проверила, есть ли какие-нибудь серьезные повреждения. Похлопала по щеке.

— Очнись, слышишь? Мы справились. Очнись, любимый. Безгласые ушли!

— Как ушли? — прохрипел муж и поморщился.

Он выгнул спину и зашипел от боли. Посмотрел на меня взглядом, полным восхищения. Улыбнулся, будто только мое присутствие сейчас имело значение, а его раны — сущий пустяк. Он порывисто меня обнял, повалив на землю рядом с собой.

— Жива, — выдохнул Агфар на ухо. — Жива… Но почему они ушли?

Я вытянулась рядом с ним. Убрала нависшую надо мной травинку, не желая говорить правду. Страшилась признаться, что пообещала отдать нашего ребенка этим монстрам, которые настолько стремились его заполучить, что не просто последовали за нами, а еще и показали себя при свете дня. Что такого особенного в еще не родившемся малыше?

— Пришлось сказать, что я согласна.

— На что? — тут же навис надо мной Агфар. — Нет, Лисая, так не пойдет! Зачем ввязалась? Это мое с ними дело, и я один должен был прийти к ответу в случае, если… — он замолчал и скосил взгляд на мой живот.

— Если ты его убьешь?!

— Ты же понимаешь…

— Понимаю! — разозлилась я, представив, что исчезнет та искорка света, которая помогла мне в самую трудную минуту, и сбросила с себя руки мужа. Безусловно, гуманнее было бы поступить соответственно задумке Агфара. Тогда не пришлось бы снова бороться против чудовищ в отведенный час. — Вот только Айна…

— Лисая, ни за что! — тоже повысил он голос.

Я закусила губу и поднялась. Приложила руку на живот и подняла на любимого мужчину глаза. Смахнула слезу. Натянуто улыбнулась, уже понимая, какие сложности нас ожидают в будущем, ведь Богиня сказала отдать малыша, Безгласые ради него готовы показаться даже при свете дня, а мы… на это не согласны. Как не поддаться эмоциям? Как теперь противостоять даже новоиспеченному мужу? Как наступить себе на горло и поступить довольно жестоко, тем самым обрекая своего же ребенка на ужасные муки. Я полюбила эту маленькую крохотульку, живущую во мне, и ни за что в жизни бы не отправила в Чернолесье.

— К сожалению, нам придется сдержать обещание, — сказала резко, душой и мыслями не соглашаясь с собственными словами, и поднялась на ноги. — С тобой или без тебя я сделаю это.

— Лисая! — разозлился Агфар.

— Извини, что приняла решение одна. Теперь у меня был выбор. И я его сделала, — сказала и, стиснув челюсти, быстро зашагала по заросшей тропе к заброшенному храму Отверженной.

Пять месяцев спустя

— Ты ходила в храм Безгласых? — спросил Агфар, сев на край кровати.

Я отвела взгляд. Не хотела, чтобы он об этом узнал.

— Зачем?

— Мне нельзя говорить, — покачала я головой и замычала от очередной схватки. А едва тянущая боль ушла, откинулась на подушку и, тяжело дыша, произнесла: — Это… ради его рождения.

— Лисая, — прижался он губами к тыльной стороне моей ладони.

До сих пор муж был против моего решения. Однако это недовольство никогда не перерастало в ссоры. Нам удавалось жить в мире и решать проблемы, сколько бы их не свалилось на наши головы. Но главное — это удавалось только вместе. Сложилось впечатление, что поодиночке у нас ничего не выходит. А стоило мне или Агфару прийти на помощь, как все тут же налаживалось. Потому мы довольно скоро смогли улучшить дела имения, почти очистили наши имена после скандала от разрыва с Илинаей и нашей поспешной свадьбой, сумели выстоять против недовольства родных и даже скрыть мою беременность.

Каждый вечер я засыпала в объятьях любимого человека и поражалась, как мне удалось его встретить. Почему Безгласые позволили?

— Поставь купол, — часто задышала я от новой схватки. — Слышишь? Сделай купол немедленно!

Комнату заполнил мой крик. Я выслушала указания повитухи и сжала простыни в кулак. Едва боль отступила, сосредоточилась на своей эши и покрыла сделанную Агфаром защиту белым слоем, в надежде защитить ребенка от прихода духа.

— Не отпускай, — простонала я, схватив ладонь мужа. — Никогда не отпускай.

— Не переживай, все будет хорошо, — снова повторил он, последнее время все чаще произнося эти слова. — Мы со всем справимся.

Видно, он тоже опасался приближения отведенного срока, хотя не подавал виду. Старался быть опорой и поддержкой. Оберегал от любых волнений. Но тоже переживал из-за необходимости отвезти нашего ребенка в Чернолесье. Заметно нервничал из-за родов, ведь страшился того, что все же наш завершенный знак Потоков не поможет и я не выдержу всплеска энергии, как и другие женщины.

— Да, — сглотнув, произнес Агфар, — все обязательно наладится.

— Не переживай, — простонала я и закричала от дикой боли.

Вскоре перед глазами заплясали черные пятна. Все превратилось в смесь моих стонов, указаний повитухи дышать глубже и напряженного взгляда мужа.

— Только не отпускай, — твердила я, все сильнее сжимая его руку. — Пожалуйста… Я одна не справлюсь.