Я подняла на мужа глаза и вытерла слезы. Сжала его рукав. Поняла, что сейчас хочу одного: повернуть время вспять и вернуть тот миг, когда согласилась на условие Безгласых. Уж лучше умереть, чем вот так везти им новорожденного ребенка.

— Друг за друга боролись, а за нее не станем, — с грустью усмехнулась я, ощущая обжигающую горечь, которая стремительно разливалась по телу. — Отдадим ее, чтобы выжить самим?

— Мы еще можем передумать, — оживился Агфар, будто только этого момента и ждал, но я замотала головой:

— Нет! Нет, нельзя. Так нужно. Она сказала…

— Кто сказал? — выгнул бровь муж.

Я подняла глаза к небу и коснулась пальцами своего запястья, где теперь постоянно находились два знака. Они перестали исчезать после озера Очищения. Словно изначально должны были присутствовать там всегда. Это являлось еще одним доказательством того, что Безгласые намерено скрывали наши знаки.

— Лисая, — на миг прикрыл он глаза. До этого момента я не рассказывала, что дала обещание, следуя совету Айны. Многое умолчала, потому что не переставала ощущать присутствие возле нас монстров. — Я приму любой твой выбор, каким бы ужасным он ни был. Но больше не могу слушать, как ты плачешь по ночам в подушку. Мы способны противостоять им. С твоей помощью я попытаюсь одолеть Безгласых. Это лучше, чем сдаться без боя. Пойми, ты не справишься с муками совести, если сейчас отдашь им дочь.

Я поджала губы и положила голову ему на плечо. Он прав. Будет сложно.

«Передайте этого ребенка Безгласым», — вспомнилась просьба Богини, стоило мне вновь засомневаться. Впервые в жизни я осознанно сделала выбор, решив довериться Айне. Много раз раздумывала над ее словами. Прокручивала в голове. Обращалась к ее статуе, стоявшей в столичном парке, но она оставалась нема к моему зову. Я спрашивала и спрашивала, правильно ли поступала. Терзала себя раздумьями, сомневалась. Там, возле озера Очищения, я поняла, что она никому не желала зла. И слова из клятвы, что она наша мать, впервые восприняла всерьез, потому искренне поверила Айне, беззаветно, всей душой, отбросив предубеждения на ее счет. Оттого сейчас шла на злодеяние против собственной дочери. И дальше будь что будет. Найрита ведь тоже совершила гнусный поступок, но из-за него мы с Агфаром остались жить в одном городе и нашли друг друга.

Возможно, Богиня посоветовала так сделать ради нашего же блага…

— Не плачь, — вытер муж покатившуюся по щеке слезу и взял мою ладонь в свою. — Не отпущу, как и просила. Буду вечно держать тебя за руку. Никогда не отпущу!

Я втянула побольше воздуха и охнула, едва карета остановилась. Неужели это конец? Посмотрев на спящую дочурку, я забрала ее себе и прижала к груди.

— Ты не передумала? — спросил Агфар, с ненавистью посмотрев на здание обители.

— Пойдем. Если тянуть время, то точно передумаю, — бодро сказала я и выбралась из экипажа, опасаясь своего шаткого состояния, когда сомнения беспощадно атакуют и уже тянет махнуть рукой на обещание. — Так нужно. Все это неправильно, но я должна. Я должна… Я должна. Искорка, прости меня, но я должна.

Слеза упала на ее ладошку. Я вытерла ручку дочери и попыталась успокоиться. Собралась держаться до последнего, но глубоко дышала, с трудом справляясь с влагой, подступающей к глазам. Смотреть на малышку было невмоготу. Трясущимися ногами я ступала на очередную ступень и уговаривала себя, что иначе нельзя. Нельзя ведь, да?

— Искорка, — всхлипнула я, прижав ее к себе.

Стиснула зубы, подавляя злость. Вскинула голову на застывшего каменного монстра, но не смогла выдавить ни слова.

— Помоги, — шепнула мужу.

— Мы пришли отдать дочь! — крикнул он вместо меня.

Я остановилась перед чернеющим входом. Видела четкую границу между светом и тьмой, а в памяти начали оживать события из прошлого. Моя отчаянная мольба. Нежелание становиться духом. Страх, что окончательно потеряю себя. Я усмехнулась. Теперь это казалось пустым по сравнению с тем, что мне предстояло сделать.

На мое плечо легла широкая ладонь. Я мысленно поблагодарила мужа и вдруг поняла, что слаба… Мне не хватит сил отдать монстрам своего ребенка. Я не выдержу душевных мук, не смогу даже оторвать ее от себя, ведь она моя… Моя!

И только я собралась сказать Агфару, что мы будет сражаться, как искорка замотала руками и задела дверной проем. Камень… посыпался в месте прикосновения. Я присмотрелась, различив в его глубине черную эши, напоминающую старую рану мужа. Резко выпрямившись, смахнула слезы и попыталась прикрыть боком свое открытие.

Что это такое?!

— Только не отпускай меня.

Граф кивнул и сильнее сжал мое плечо. Я же воспрянула духом, теперь беззаветно поверив в правильность своего поступка, и крикнула:

— Выйди и забери ее! Я выполнила обещание. Вот наше дитя.

Нам в лицо дохнуло холодом. Мы разом отступили и переглянулись, ожидая скорого появления чудовища. Не прошло пары минут, как под ногами заклубилась тьма, а после превратилась в Безгласого, заметно уменьшившегося в размерах с прошлой нашей встречи.

Я сглотнула.

«Айна, прошу, не подведи! Я верю тебе. Помоги!»

Я вытянула руки, неотрывно глядя на нашу девочку, и до скрежета зубов стиснула челюсти. Грудь наполнилась тяжестью. На плече ощущалось болезненное сжатие от ладони мужа. Однако я больше не пускала в себя сомнения.

Искорка заулыбалась чудовищу. Она потянулась к нему, словно сама желала попасть к монстру. Я затаила дыхание, глядя, как черное существо опускает ладонь на моего ребенка, с трудом удерживала руки, уговаривая себя стоять ровно и ждать. А стоило Безгласому коснуться кожи моей дочери, как тьма под капюшоном вздрогнула. Он дернулся назад, вот только малышка ухватилась за его палец.

— Лисая, — прошептал Агфар, пораженно глядя, как огромный монстр, едва не уничтоживший нас, уменьшается в размерах.

Черная эши разлеталась от него во все стороны. Будто горела и множеством искр взлетала в воздух. Сперва руки стали похожими на человеческие, затем туловище, ноги и под конец лицо. Перед нами предстал мужчина лет пятидесяти. Исхудавший, с посиневшей кожей и жидкими волосами, но уже точно не монстр.

Он закашлял. Еще раз попытался вырвать палец из крепкой хватки моей дочки, но даже этого не смог.

— Что вы… кхм… натворили?! — взревел он, полыхнув яростью в глазах.

Правда, тут же пошатнулся и упал перед нами на колени.

— Я почти достиг… могущества. Мне осталось немного, — уже совсем тихо сказал он и грохнулся спиной на ступень, на глазах старея и превращаясь в засохший труп.

— Человек, — потрясенно сказал Агфар. — Он человек!

Я мотнула головой, тоже не поверив, и вновь прижала к себе дочку. Усмехнулась, внезапно ощутив спадающие оковы своего обещания, душившие меня пять месяцев. Перевела взгляд на то место, где недавно посыпался камень в дверном проеме, и сделала шаг по направлению к нему.