— Я большой! — сообщил хозяйке усталый, измученный путешественник лет восьми.

— Большой, большой… — хмыкнул Тиршиал, спешиваясь. — Этот большой меня с весны изводил: возьми да возьми его в Силуран!.. А теперь сам жалею, что взял! Ох, ну и дорога! Грязища — хоть тони!

Новоприбывшие поднялись на крыльцо и вошли в дом. Кринаш задержался, глядя, как рабы хлопочут возле лошадей.

— Калитку потом не забудьте запереть! — напомнил он.

Нурнаш попытался юркнуть в дом вслед за гостями, но Дагерта цапнула его за воротник курточки:

— Куда? У нас кто-то вроде наказан, а?

— Ну, ма-а-ам!.. — взвыл наследник постоялого двора.

Нытье не помогло, и водворенный на табурет Нурнаш с надеждой уставился на ворота: вдруг удастся увидеть еще что-нибудь занятное?

И ведь повезло!

Молчун как раз собирался запереть калитку — и тут она распахнулась, едва не ударив парня по лицу. И во Двор, как вражеская армия, ворвалась бабка Гульда.

— Я здесь зимовать буду! — громогласно сообщила она. — А вот посмотрю, как у вас рука поднимется выгнать за ворота бездомную старушку! Сирую, слабую, голодную! В грязь непролазную, в пасть к Подгорным Тварям!

Молчун беспомощно пожал плечами и отступил на шаг: мол, мне-то что, не я здесь хозяин!

Верзила, заводивший на конюшню последнего коня, обернулся через плечо, коротко хохотнул, шлепнул лошадь по теплому гнедому боку и вместе с ней исчез в дверях.

Гульда сощурилась ему вслед:

— Лошадка Тиршиала, да? Видела я на дороге господина костореза. Недалеко отсюда: я, старая, и пешком от него почти не отстала.

Молчун неопределенно мотнул головой: ему-то какое дело?

— Не очень-то я промокла, — мирно продолжала старуха. — Ступай к гостям, а я на крылечке постою немного. А спать, пожалуй, на сеновале лягу. Мне, бесприютной старушке, и там дворец!

Когда раб ушел, Гульда приятельски обратилась к хмурому мальчугану:

— Наказали, а?

— Тебе что за дело? — огрызнулся мальчишка.

— Да ты не злись, молодой господин. Я тебе подарок принесла. Глянь-ка!

И Гульда извлекла из сумы… пращу! Настоящую! Восхитительно грозную! И крупную, круглую гальку — она что, даже камешки с собой в суме притащила?

— Только один, — ответила Гульда на невысказанный вопрос. — Не всегда под рукой есть подходящие камни. Но я знаю поблизости место, где таких навалом.

— Я тоже знаю! — Нурнаш уже забыл свою враждебность.

Гульда неспешно обвела взглядом двор.

— Видишь бочку для дождевой воды? А вот если б это был разбойник…

Камешек ловко лег в ременную петлю, праща свистнула в воздухе — и раздался громкий щелчок.

— Враг сражен! — отрапортовала бабка с интонациями бывалого наемника.

— Здорово, Гульда! Ой, здорово! Дай ее сюда!

— Держи, молодой господин!

Нурнаш вцепился в новую игрушку. Подражая Гульде, взмахнул пращой — и крепко вытянул себя по спине. Но не заплакал. Ему даже понравилось, что праща такая… такая неприрученная, своенравная! Такая настоящая!

— Хочешь, научу? — усмехнулась старуха.

— Еще как хочу!..

Скрипнула дверь: хозяин вышел перекинуться парой слов с новой гостьей, а заодно освободить «из плена» провинившегося отпрыска.

— Прячь! — успела шепнуть Гульда.

Смышленый парнишка бросил пращу под табурет и встретил отца невинным, чистым и честным взглядом.

* * *

Тем временем в доме весело и радостно встретили прибывших. Не только потому, что в большой компании веселее коротать время до морозов, до санного пути, но еще и потому, что приезжий грайанец оказался знаменитостью.

Молва о гениальных руках Тиршиала, творящих из слоновой и моржовой кости поистине прекрасные вещи, давно переплеснулась через Лунные горы и волной прошла по Силурану. Браслеты, серьги, шкатулки, резные фигурки шли вровень по цене с изделиями из золота. Их не покупали у кого попало, опасаясь подделок, и счастливый обладатель произведения косторезного искусства обычно мог рассказать всю историю своей драгоценности — от самой мастерской Тиршиала!

Мода? Конечно, мода. Но она держалась уже лет десять и не собиралась уходить в прошлое. Значит, было еще что-то, кроме моды.

Мастерство. Чувство прекрасного. Талант.

Конечно, резьбой по кости занимались и другие ремесленники. Знатоки и ценители могли перечислить лучших из них. Но Тиршиал не знал себе равных — и даже другие резчики скрепя сердце признавали это…

Наемник, войдя в дом и буркнув приветствие, уселся за стол и навалился на остатки праздничного ужина. Вольноотпущенник Хшеу, взглядом испросив у хозяина дозволения, последовал примеру наемника. Сам Тиршиал вежливо отказался от приглашения присоединиться к праздничному веселью: он устал и хотел спать…

Впрочем, резчик понимал, что сразу его спать не отпустят. Вот она, оборотная сторона славы: каждый встречный норовит высказать все, что думает о тебе и твоем таланте.

Вот и сейчас: двое Сыновей Клана демонстрируют Тиршиалу вещи его собственной работы. У Альбатроса — ажурные накладки на ножнах.

— Если подделка — ты, мастер, только скажи, я торговцу шею сверну!

У Волка на поясе вместо кисточек — две маленькие статуэтки: сова и олень.

— Это из «уртхавенского созвездия», мастер! Я был в Тайверане в прошлом году, мне друзья показали столько интересного. Эти моржи, тюлени… лодка с китобоями…

Как ни притомился Тиршиал в дороге, но разговор поддерживал со всей учтивостью.

Накладки на ножны? Конечно, он их помнит… растительный орнамент… нет-нет, не подделка! Да еще как хорошо смотрится с рукоятью меча — словно специально для господина сработано, очень удачно получилось!..

«Уртхавенское созвездие»? Да, он теперь все чаще работает в этой манере. Проще, даже грубее, чем его ранние работы — так он, Тиршиал, стремится передать самый дух суровых, вечно заснеженных краев… дикие места, но сколько в них необычной, хмурой красоты!..

Чернобородый ремесленник держался непринужденно, речь была грамотной и живой, и он не смущался тем, что его собеседники — высокородные господа. По слухам, Тиршиалу не раз приходилось беседовать о любимом ремесле даже с королем…

Вернувшийся в дом Кринаш поинтересовался, что заставило господина отправиться в путь осенью — да еще с ребенком!

Помрачневший Тиршиал объяснил, что в дорогу он пустился куда раньше. Но в Ваасмире тяжело заболел, долго провалялся на одном из постоялых дворов. Тут бы и вернуться… Увы, резчик обещал его величеству, что к годовщине коронации преподнесет царственной чете новые вещи из «уртхавенского созвездия». А моржовая кость кончилась! Пришлось двинуться дальше — и в Шаугосе попали в передрягу: власти ловили какого-то заговорщика, выходы из города были закрыты, Хранитель наотрез отказал грайанцу в пропуске… Наконец этот кошмар кончился, но тут крепко расхворался сынишка. Сейчас, хвала Безликим, все в порядке, а тогда и думать было нельзя, чтобы тащить его куда-то… Так и прохворал до конца навигации. Пришлось двинуться верхом, по берегу… Неосторожно? А разгневать короля — осторожно?