Стас рванулся к окну. Выглянул в щелку – и оскалился.

Беззвучно. Иногда самого крепкого слова все равно слишком мало. Бавори со свитой снова шла по краю площади. Только теперь от дома ее отделяли лишь два стойла. У которых она не задержится. Стас рванулся обратно к столу.

– Экран! Таб! Таб! Большая! Белоснежка снова запищала-заорала. Стас сморщился, но не повернулся. Притянул к губам дужку гарнитуры:

– Теперь уходите! К забору, к подкопу!

Изображение на экране опять дернулось и рванулось навстречу – Лобастый сиганул со стола.

Но смотреть уже некогда. С этой парочкой все. Доберутся, не новорожденные крысята. Теперь пора позаботиться об остальных. Например, о себе.

Стас сдернул с уха гарнитуру, запихнул планшетку в рюкзак. Закинул его на плечо и побежал к выходу из лаборатории, на ходу засовывая вторую руку в плечики рюкзака. Бежать придется быстро, и лучше, если он не будет мотаться и молотить по спине и по углам стен на поворотах.

– Белоснежка! За мной, сударыня!

Выбежал в коридор и рванул еще быстрее изо всех сил помогая себе руками. Даже не думая выставить их перед собой на всякий случай, если вдруг блокиратор не открылся.

Бесполезно.

Если блокиратор не открылся и добраться до гаража не получится, тогда разбитое в кровь лицо будет далеко не самой серьезной проблемой…

* * *

– Поднять! – шепотом скомандовал Стас.

Темноту разрезала голубоватая щель. Крысы подняли ворота гаража.

Дождь то ли прекратился совсем, то ли затих на время. И в этой тишине…

– Surround! Watch!

Часто голос и внешность не совпадают. Иногда за совершенно обворожительным бархатным голосом скрывается нечто чахоточно-востроносое с реденькими волосиками… Или вдруг холеная дамочка, ну просто вылитая гламурная фотомодель, открывает рот – и словно по барабанной перепонке напильником шкваркнули…

Но бывают и исключения. У Бавори голос был такой же рыбьи-холодный, как и внешность.

* * *

Стас подполз под воротами, встал на колени. Ухватился за ворота и прошипел:

– Наружу! Быстро…

На руки упала невыносимая тяжесть, ворота двинулись вниз – но тут, ниже, давили уже не так. Уже можно удержать. А крысам хватит и той щели, что осталась. Серые тени одна за другой метнулись из гаража. Вон и Белоснежка…

Где-то за углом дома зачавкала грязь.

А до кустов не так уж и близко. Метров двадцать, а то и тридцать. В темноте трудно понять…

Из гаража уже больше никто не бежал. Стас медленно опустил ворота – только бы не клацнули о концы направляющих! Поднялся и побежал к кустам – боком, не отрывая глаз от угла.

На площади светилось синим. Здания вокруг площади рубили этот свет на широкие синие дороги, уходящие далеко прочь… До ближайшей такой синей дороги каких-то метров пять. Тень ровная и четкая.

Вспучилась. Два маленьких бугорка. Тут же превратились в два длинных выступа, соединились перемычкой и стали тенью рогатой головы…

Стас рухнул вниз, в холодную грязь.

Из-за угла показался баскер. То ли из-за темноты, то ли из-за ядовитого синего света с площади, но казался он куда больше, чем из окон лаборатории. Может быть, и не полтонны в каждом из них, а килограммов семьсот, а то и еще побольше…

Баскер дошел до середины ворот и встал. Лениво огляделся. На ворота, на стену над гаражом, вокруг… Стрельнул глазами на угол, словно боялся, что за ним подглядывают, и опустился на четыре ноги.

И совершенно по-собачьи зевнул, показав длинный язык.

Стас тихо втянул воздух.

Фу… Кажется, пронесло. Не заметил.

То ли потому, что после яркого света – ив темноту, вот и не видит ни черта, одну смесь разномастных теней. То ли не собирается ревностно следить за домом, ожидая неизвестно кого и неизвестно откуда. Кого тут, скорее всего, и нет – ведь уже не первый дом окружают…

Стас медленно пополз назад, не отрывая взгляда от твари.

Баскер еще раз зевнул, почавкал слюнявым языком. Покосился на небо – туда, где за тучами едва угадывалась луна… И замер.

Шумно втянул воздух. Поводил головой из стороны в сторону, шмыгая носом, принюхиваясь…

Теперь замер Стас.

Черт возьми… От собак тварям достались не только клыки и длинный слюнявый язык?

Баскер опустил морду, принюхался. Даже глаза от усердия закрыл. И, чуть поводя мордой из стороны в сторону над самой землей, словно детектором миноискателя, засе­менил.

Точно-точно по следам, словно они могли остаться в жидкой грязи…

Не по следам, конечно. По запаху. Одежда мокрая, крысы тоже мокрые… Шерсть воняет мускусом. Вот он и за­метил.

Рука, почти сама собой, скользнула под плащ, на рукоять “хека”. Теперь беззвучно спустить предохранитель, вытащить…

Стрелять в корпус бесполезно, скорее всего. Такая махина… Как слону дробина.

В голову тоже не стоит. Если череп крепкий и толстый, то пуля запросто или застрянет, или отрикошетит. Черт его знает, что у этого рогатого с генами, ответственными за устройство костей…

Стас медленно, чтобы не клацнуть железом, взвел курок. Стрелять придется прицельно. Подпустить поближе, пока тварь не подойдет впритык, уперевшись в дуло мордой, и положить пулю прямо в глаз. Чтобы с гарантией.

Только что потом?

Пистолет без глушителя. Поднимется переполох.

И как отсюда убежать, когда вокруг здания еще девять таких же тварей?.. И еще четыре дюжины тех, которые прочесывают поля вокруг фермы. Не считая охранников, у которых автоматы. Сейчас они в доме, но…

Только деваться-то все равно некуда. Баскер неспешно, но неумолимо семенил точнехонько по следу.

Хорошо так сосредоточился, что глаз не открывает. Иначе бы уже заметил…

Все. Дальше тянуть нельзя. Надо стрелять.

Медленно, чтобы не чавкнула грязь, приподняться, выставить руки… Теперь выдох раз, выдох два, выдох три, пауза…

В темноте мушка едва заметна, но ладно. Главное, давить на курок медленно, по одной линии…

Где-то за зданием стукнуло, словно врезали дверью по стене, – звук ударил по нервам, как по натянутой струне. Стас рухнул обратно в грязь, вжался… Сощурившись, почти закрыв глаза, чтобы не выдал блеск белков.

Баскер мотнул мордой назад, к углу дома.

– В чем дело? – Откуда-то оттуда холодный голос Бавори.

Баскер мигом вскочил на задние ноги. Развернулся всем корпусом. Обернулся туда, к углу, к ее голосу.