и Лето, должен ли я воздержаться от рассказа об особых свойствах священного быка, которого обожествляют египтяне? Как тогда избегнуть мне осуждения историей и Природой, которая сотворила и передала этот дар человеку? Но <никто не обвинит меня в небрежности в этом вопросе>[466], и я опишу также, что разумно, эту религиозную систему.

Среди египтян Апис считается богом, чье присутствие наиболее явно. Он рожден от коровы, на которую попала вспышка небесной молнии и стала причиной зарождения. Греки называют его Эпаф и прослеживают его происхождение от агривянки Ио, дочери Инаха. Египтяне однако отвергают эту историю как ложную, и обращаются к времени, как к своему свидетелю, ибо Инах родился на много веков позже, тогда как первый Апис посетил человечество много-много тысяч лет назад. Геродот [3. 28] и Анаксагор [Müller FHG 2. 98] представляют подтверждение и признаки этого; но египтяне не признают их, ибо они утверждают, что есть десять-двенадцать знаков, достаточных, чтобы распознать такого священного быка. Но вот то что это за знаки, и как они распределяются по всему телу животного, и какого телосложения бык, и как его украшают, вы это можете узнать из других источников. А египтяне способны объяснить какую из звезд каждый знак символизирует. И далее он говорят, что знаки указывают когда Нил поднимется, и облик вселенной. Но также можно увидеть отметку (так утверждают египтяне), которая намекает, что тьма древнее света. Другой знак поясняет форму полумесяца тому кто понимает; есть кроме того другие таинственные знаки различного смысла, которые в глазах профанов и тех кто не обучен божественной истории сложно истолковать. И всякий раз когда разносится весть, рассказывающая египтянам о рождении бога, несколько посвященных писцов, из тех что из рук отцов получили науку, посредством которой они проверяют знаки, приходят к месту где телка — возлюбленная бога — родила теленка, и в соответствии с заветами Гермеса возводят дом, где будет жить теленок, во всяком случае — некоторое время; фасадом к восходу солнца и достаточной большой, чтобы вместить кормилиц[467] теленка, ибо это очень важно, чтобы теленок был при вымени четыре месяца. И когда настает время отлучить его, тогда при восходе новой луны посвященные писцы и жрецы выходят навстречу ему, и кроме того каждый год готовят священное судно для этого бога и переправляют его на борту в Мемфис, где он находит обитель любезную сердцу и восхитительные места, чтобы здесь задержаться, и места, где он может развлечь себя, где он может бегать и качаться в пыли, и дома красивых коров, родники и источники питьевой воды, ибо его служители и жрецы говорят, что для него не хорошо всегда пить воду из Нила. Кроме того он, как говорят, нагуливает жир на этой сладкой воде, которая помогает наращивать плоть. Что касается шествий, которые они проводят, и священных обязанностей, которые они исполняют, когда египтяне празднуют откровение нового бога, танцев, которые они исполняют, праздники и собрания, которые они организуют, и то как каждая деревня и каждый город наполняется радостью — обо всем это можно очень долго рассказывать. Но тот, в чьем стаде это божественное животное родилось, считается счастливчиком, и поэтому египтяне относятся к нему с восхищением.

Апис, по-видимому, хороший прорицатель: он не убедившись, не сажает на треножник девушек или пожилых женщин, никогда не наполняет их священным вдохновением, но человек вопрошает бога, и дети, которые играют и танцуют под дудочки, становятся вдохновенными и провозглашают в такт музыки подлинный ответ бога, так что, говорят, это большая истина, чем то, что случилось на Саграсе[468].

Египтяне уподобляют Аписа Гору, когда они полагают его главной причиной плодородия их пашен и всякого урожайного года. То есть, когда они рассуждают о его пестрой окраске, видят в ней скрытый символизм, касающийся многообразия посевов. Существует рассказ священнослужителей известный не всем, что Мен, царь Египта, размышляя о некоторых животных, которым бы он мог поклоняться, выбрал быка, полагая, что это самое прекрасное из всех животных. Во всяком случае, поклонники Гомера в своем суждении по этим вопросам, говорят так как они. Ибо Гомер в своей Илиаде [2.480] так и говорит

Словно как бык среди стада стоит, перед всеми отличный,

Гордый телец, возвышается он меж телиц превосходный:

Но факты, которые египетские писатели-зоологи измышляют в своих легендах об этом животном, мне не по вкусу.

11. «Теперь о коне деревянном» [Hom. Od. 8. 492], если можно употребить эту фразу, но петь мы будем не о коне[469], и не о засаде, но о быке Мневисе. Он, говорят египтяне, посвящен Солнцу, тогда как Апис — Луне. И согласно египтянам он также несет на себе особую отметку, показывающую, что он не поддельный, не бастард, но возлюбленный вышеупомянутого бога. На эти темы пусть говорят другие, но я хотел бы поведать рассказ египтян о проверке и доказательствах, которым они подвергают быка, чтобы убедиться высшего ли он рождения или нет.

Бокхорис, царь Египта,[470] приобрел, — уж не знаю как, — ложную славу и вымышленную известность и представляется справедливым в своих суждениях и имеющим душу праведника. А на самом деле, по-видимому, все было наоборот. Большинство его деяний здесь я обойду молчанием, но вот как он, из желания досадить народу Египта, обошелся с Мневисом. Он выставил против него дикого быка. Тогда Мневис начал реветь, и пришелец проревел в ответ. И затем чужак в гневе бросился вперёд, намереваясь напасть на быка — любимца бога, но споткнулся, врезался в ствол дерева[471] и сломал рог, после чего Мневис ударил его в бок и убил. Бокхорис был посрамлен, а египтяне возненавидели его.

Но если кто-то сочтет крайне недостойным приправлять натуральной историей легенды, то он просто глупец. Ибо я утверждаю, что и обычаи с этими быками, и что тогда случилось, и что я слышал от египтян … [472] признается ими омерзительным.

12. Любовь дельфинов к музыке и их горячее стремление к песне у всех на слуху и разнеслось на все четыре стороны, а другие рассказывают об их дружелюбии к человеку, да и мы, я думаю, уже рассуждали на эту тему раньше[473]. Но теперь я должен поведать об их уме. Так или иначе, когда дельфин окружен сетью, он остается спокоен и не думает о побеге, но пирует рыбой, что поймана вместе с ним, как если бы был приглашен на застолье, и наедается до отвала. Но как только он понимает, что сеть тянут