— Кушай.

Сама села напротив, сложила руки на столешнице, как примерная ученица, и смотрела на него с любопытством. Потом сказала вопросительно:

— Ты ведь с ТОЙ стороны… Как там живётся людям?

Вова уже начал было есть, но тут подзавис:

— А где я? Что значит — “с той стороны”? А щас мы где? На какой?

— То есть, он отправил тебя, ничего не объяснив? Вот несносный мальчишка! Вернётся — получит у меня! Ты ешь, ешь пока. Потом поговорим.

И он наворачивал, потому что и правда, проголодался. Сказывалось и волнение тоже. Такой аттракцион не каждый день бывает. Стукнулся башкой и — здрасьте вам, вывалился из камина. Фокусы же, не иначе…

— А ещё майооор… — пробормотал он, — фокусник.

Леди Гортэнния тихонько засмеялась, подлила ему и себе в кружки что-то из кувшина. Так они и сидели в тёмной кухне с одной свечой на столе между ними. Потом она отвела Вову наверх и показала комнату:

— Тут можешь поспать. Завтра всё остальное.

И он пошёл спать, кивнув леди… “надо же, леди…” и, упав в огромную кровать в полкомнаты, отрубился в одну секунду.

Потом был новый шок, утром уже. Когда они сидели в той же комнате с камином и ему рассказывали о мире, в который он попал и вернуть обратно сможет только тот, кто отправил, то есть майор полиции и по совместительству их сын, барон Гринг Персиналь. А когда ему сказали, что они тут все драконы — Вова потерял было сознание. Его тонкая психика не выдержала этого. Но быстро очухался, к слову. И дальше уже слушал более спокойно. Ну, драконы и ладно. Чем люди не тешатся… Главное, чтобы не придумали ещё чего-то этакого.

— А зачем, всё же, я… мы пили кровь тогда?

— Да что там той крови было, всего две капли. Обычная привязка, чтобы не сбежал. А то вдруг захочешь “попутешествовать” по стране в одиночку, а ни документов, ни имени никакого. Вова — это не имя. Для нас, по крайней мере. Начнут тебя спрашивать — кто сам, откуда, кто отец, где живёшь — что отвечать будешь? — и, увидев, как Вова надулся, нахмурив брови, кивнул, — вот то-то. Так что, дальше ста метров от меня, от дома, ты никуда не сможешь удрать. По дому будешь перемещаться без проблем, а выйти куда подальше без меня — никак. Ну, увидишь ещё.

Им накрыли в этой же комнате завтрак и после него лорд “дракон” повёз его в город — знакомить с миром. Познакомил, да…

Когда увидел дочь майора в красивом, длинном платье, обалдел просто. Действительно, такую тёлкой не назовёшь. Вскоре карета, въехав в кованые ворота, остановилась.

==================

*пеллет — клоун

*кахвилла — кафе

*кхекк — красавчик (норвеж)

* тарьёлли — официант (финск)

*каремпита — пита со взбитыми сливками

Уже поднимаясь по ступеням, граф Петрус вдруг застонал:

— Вот я… — и тут же покосился на Енку.

— Что случилось, милорд, — поинтересовалась баронесса, без пяти минут графиня.

— Мы договаривались с моими родителями встретиться в “Драконе” этом, с детьми.

— Ого! Надо им сообщить, что обстоятельства вынудили быстро вернуться назад, пусть едут сюда, — тут же нашла выход из положения девушка.

— Ну, да, это выход, — пробормотал он, — сейчас скажу. Вы идите, я сейчас… — он задержался на крыльце, а барон со своим “работником” и Люсьена с детьми зашли в холл.

Прислуга почтительно встречала, выстроившись с двух сторон, и принимала у прибывших их мелкие вещи — шляпы, трости. Впрочем, трость была только у барона Персиналя.

Вова озирался и только диву давался, как живут некоторые… Вроде, люди, но, вроде, и не люди. Легенду о том, что они потеряли крылья и не могут летать, он не знал, а раз не летают, то и не драконы. Так, выпендрёжники. Барон же был приятно удивлён, как их встретили:

— Молодцы, прислуга у вас — просто великолепна! Не то, что мои разгильдяи.

Неожиданно встрял Вова:

— Я у вас из прислуги видел пока только повара и того, кто вам еду приносил.

Барон захохотал:

— Ничего, друг мой, теперь, когда у меня есть ты, мы это дело исправим, — и хлопнул того по плечу так, что парень икнул и присел.

— Что вы творите, меня на исправление к вам прислали, а не калечить, — прошипел он, зыркнув на “хозяина”.

Все с любопытством поглядывали на них, но барон не спешил всем подряд рассказывать, какого “работника” ему послала судьба в виде собственного сына.

— Идём, идём, ворчать положено старушкам, вроде моей супруги, и то она не ворчит.

— Вы же не лупите её по спине со всей дури, — продолжал бухтеть Красавчик, потирая плечо.

Барон Вуоретт снова захохотал и по привычке хотел снова его похлопать, но Вова вовремя отскочил.

— Ладно, ладно, не буду. Экий ты нежный.

Тут зашёл граф Петрус и повёл их наверх. Клубничкина уже увела детей, не стала слушать препирательства деда с Красавчиком. Сами разберутся, не маленькие. Они зашли в детскую и она велела им переодеться и умыться.

— Мы, что, снова есть будем? — простонал Мэйнард.

— Нет, но вы с улицы, так положено.

— Ну мы же не водяные драконы, — хихикает он, — чтобы в воде полоскаться то и дело.

— Я, наверное, как раз водяная, — взъерошила мальчишке волосы Ена, — потому что люблю мыться, просто, страсть как.

— Не, вы сами написали, что любите плеваться огнём, так что вы точно огненная.

— Ну, посмотрим, посмотрим, но это всё равно не отменяет ваши чистые мордашки и ладошки. Так что — вперёд…

— …и с песнями! — хором завопили близнецы и помчались в гардеробную, переодеваться.

Ена хотела повытаскивать шпильки из причёски, но вовремя вспомнила, что должны приехать родители Петруса и не стала. Услышала, как стонет Лониэлла.

— Элла, тебе помочь?

— Если вас не затруднит… — пропыхтела девочка. Ена зашла к ней и увидела, что та застряла в платье и никак не могла стащить его.

— Ну и как ты это сделаешь, если у тебя шнуровка не развязана? Повернись-ка… — девушка быстро расшнуровала платье и тут обратила внимание, что пояска и нет.

— Пояс куда подевался? Потеряла?

Девочка растерянно стала оглядываться, но нигде его так и не обнаружила.

— Наверное, в парке остался, когда я… этому, дяденьке, руки завязывала.

— Хаха три раза, дяяяденька, — засмеялась Клубничкина. — Кстати, уточнить надо, сколько ему лет, этому “дяденьке”. Какое надо надеть платье к визиту бабушки с дедушкой? Что они любят? Цвет, фасон?

— Ну, им больше нравится, когда мы не шумим, сидим тихо, — сказал, сделав недовольную физиономию, Мэй.