- “А молодец какая! — думала Люсьена, — ведь и двух слов связать не могла, смотри, как осмелела!”

Тем временем они вышли к их любимому месту сбора, к походному кострищу. Вова удивился, увидев костровое место:

— Это что, у вас в оранжерее костры жгут?

— О, да, леди Йена научила нас ходить в походы. Мы сюда ходили.

— А это идея, между прочим, снусмумрики! Ведь теперь мы можем и в саду поход устроить! Под открытым небом! — мечтательно посмотрела на купол бывшая гувернантка, выйдя к ним.

— Юхууу! — возопил Бизон, а Капелька захлопала в ладоши.

— Мам, когда пойдём? — ухватила Лонька её за руку.

— Надо с папаней вашим согласовать. После их совещания в почти Мытищах.

— Каких?

— Где?

— Да в кабинете у себя. Они там обсуждают наши свадьбы. Вы ведь знаете, что свадеб три будет?

— Трииии???

— А я слышал, да! Только не понял, кто ещё жениться будет.

— Открою вам секретик. Это будет ваш любимый дядя Виторус и мои родители! Вот!

Дети подняли писк, визг и начали гоняться на радостях друг за другом. Господин Зонненграфт пошёл аршинными шагами за ними, а к Ене подошёл всё ещё смурной Вова.

— Слышь, леди…

Она весело фыркнула.

— Ну, я не знаю, как обращаться. Слушай, помоги отсюда удрать, а? Вот… зуб даю, больше никуда не влезу, и, эта, учиться пойду.

— Ты зубами-то не разбрасывайся, — она, хитро сощурив глаза, улыбнулась. — Учиться — это здорово! Похвально даже где-то. Но помочь ничем не могу, честно. Из этого замка можно уйти только с разрешения самого замка. Вот так. Он меня месяц почти держал, двери не открывал. И это ещё я невеста графа, а ты ему никто. Так что только твой… мой дедуля может отпустить и ещё папуля, — она хихикнула. — Представляешь, то никого, кроме мамы не было, а то родни — куча целая! — она доверительно посмотрела на парня. Потом дотронулась до руки. — Не расстраивайся так уж сильно, непривычно, конечно, среди дракош жить, но вполне привыкнуть можно. Он застонал:

— И ты туда же с этими драконами! Они тут на них совсем повёрнутые, что ли?

— Ага, — охотно закивала Клубничкина, — и не только повёрнутые, они ещё и сами драконы, — засмеялась уже откровенно, — зря не веришь. Если хвостов нет, это ещё ни о чём не говорит. Так что — лучше тебе принять правила игры тире жизни местной и наслаждаться этой самой жизнью.

Он с тоской посмотрел ей вслед, так как леди пошла к детям, уже гоняющимся за бабочками.

- “Они ведь не её дети? И чего носится с ними, непонятно… Ладно, пойду искать “хозяина”, как-то же надо перевоспитываться. Глядишь, и отпустит за хорошее поведение. Может, и правда, принять правила и не выпендриваться?”

С этими мыслями Вова отправился обратно, через стеклянный переход в холл. Как ни странно, в холле было пусто. Хотя Вове было всё равно на это, потому что он правил внутризамковых не знал ещё. Осмотрелся и увидел портретную галерею. Заложив руки за спину, прошёлся, разглядывая портреты, скорей всего, обитателей этого замка. И наткнулся на этих двух, близняшек, ещё малышей тут. Они стояли во весь рост и держали за руки женщину. Но, если брат с сестрой были прорисованы чётко, до мельчайших подробностей, то облик женщины как бы скрывался за лёгким облаком и был смазан. Никакой конкретики.

— Вот странно, — пробормотал он, — и кто их мать? Почему такие секреты?

Он и так, и этак разглядывал портрет, даже потёр наслёнявленным пальцем её лицо, но не преуспел. Неожиданно чья-то тяжёлая рука легла на его плечо и Красавчик непроизвольно присел. То ли и правда, показалась тяжёлой, то ли от испуга и неожиданности.

— Вот ты где, — громыхнул над его головой барон. — Что, интересуешься генеалогическим древом семьи? Правильно, — закивал головой парню, — юная леди очень даже симпатичная вырастет.

Вова даже подпрыгнул:

— Какая юная леди! При чём тут она? Вы что, фон барон Ламанческий, выдумываете, она ещё ребёнок, а вы мне к ней присмотреться предлагаете! Совсем, то ли? — прошипел со злостью.

Барон Персиналь озадаченно изогнул бровь:

— Какой, какой барон? Вообще-то, барон Персиналь, запомни, друг мой, а по поводу того, что маленькая, так и ничего, вырастет, — он ему подмигнул, — но такую леди надо уже за собой оставлять сейчас, потом женихи набегут и всё, опоздал! Я вот так чуть свою жену не упустил. Пришлось вызывать её жениха на дуэль.

Вова рот разинул:

— И что?

— Что, что… Дуэль не состоялась. Пожалел его, задохлика. Он чуть не рыдал, типа, влюблён по уши. Ну, я тогда сделал хитрый ход, — подмигнул парню, — договорился с её отцом, чтобы слух пустил, якобы, я их разорил в пух и прах. Когда эта информация дошла до женишка, он сам сбежал. Вот так-то! — барон снова хотел хлопнуть Красавчика, но, увидев, как тот болезненно скривился, не донёс ладонь, а просто опустил, слегка, попутно, пригладив его шевелюру.

— А можно спросить? — решился Вова. Его никак не отпускал облик матери ребят. Барон важно кивнул:

— Давай, спрашивай.

— Почему мать не видно у них на портрете?

Дед мельком глянул на картину и, нагнувшись к его уху, прогудел, типа, шёпотом:

— Через неделю приходи, посмотрим. Должна проявиться. Хотя и так уже проглядывается, если присмотреться.

Он отошёл на шаг и, склонив голову то к одному плечу, то к другому, посмотрел на полотно. Вова тоже глянул и, то ли из-за слов барона, то ли и правда сложил два плюс два, но увидел проступающие черты лице его знакомой леди Ены.

— А кто была до этого?

— Была да всё, нету. Жива, не бойся, но боги вычеркнули её из их жизни. Теперь в их магии будет преобладать и моя кровь тоже. Молодец, девочка! Вся в меня! — Он захохотал довольно и поэтому не так громогласно.

Вова в очередной раз нащупал в кармане ленточку. Вернее, поясок, что он тогда подобрал и засунул в карман, чтобы отдать этой близняшке. Но не отдал.

- “Потом отдам” — скособочил рот чуть не к уху, прищурив при этом один глаз.

— Ладно, идём, со всеми этими разговорами я проголодался. Может, накормят уже в этом доме, — барон пошагал прочь, и Вова потащился следом.

Тем временем, Гринг увёз Аннарэн к себе в Калининград. Они решили расписаться там. Горыныч с Томкой оставили своё торжество в Ворславле. Всё же, как бы девушка не злилась на мать, но лишить её такого удовольствия, как свадьба единственной дочери, никак нельзя. Приближалась суббота, на этот день свадьба и была назначена.

В его Стройкорпорации женщины пребывали в трауре. Как уж узнали, неизвестно — Томка божилась, что никому ни слова не сказала:

— Ты что? Они бы меня ещё тогда разорвали на кусочки, я что, враг себе? Когда пришла только работать — все уши прожужжали, какой шеф у нас супермен и красавчик! Так что я решила — нет уж, нет уж, жизнь дороже, — она таращила глаза, округлив и рот для достоверности.