– С опозданием, но да, она заплатила.

– Мисс Грей – образцовая нанимательница, которая ничем не заслуживает такого обращения, – продолжает Шарлотта. – Да, кстати, детектив Старк, – говорит она, – вы заметили какой-нибудь лифт в этом доме?..

– Прошу прощения, мне нужно идти, – заявляет мистер Россо и бросается прочь.

– До свидания! – кричит ему вслед Шарлотта.

В коридоре воцаряется тишина. Мы все по-прежнему толпимся на пороге моей квартиры. Все глаза устремлены на меня. Я не знаю, что делать.

Мистер Престон откашливается.

– Молли, ты не будешь так добра пригласить нас войти?

Мои ноги сами выходят из оцепенения. Видя, что ко мне вернулись силы, Хуан Мануэль убирает руки.

– Прошу прощения, – говорю я. – Я не привыкла к такому количеству гостей. Но я рада вашему обществу. Пожалуйста, проходите.

Хуан Мануэль, подобно часовому, стоит сбоку от двери, приветствуя каждого из гостей и прося их снять обувь, которую он дрожащими руками протирает и аккуратно ставит в шкаф.

Все мои гости проходят в комнату и неловко переминаются с ноги на ногу. Чего они ждут?

– Прошу вас, – говорю я. – Присаживайтесь.

Мистер Престон исчезает в кухне и возвращается с двумя стульями, которые ставит напротив дивана.

– Кто-нибудь хочет чая? – спрашиваю я.

– Я сейчас убил бы за чашечку чая, – говорит мистер Престон.

– Папа!

– Неудачный выбор слов. Приношу свои извинения.

– Ничего страшного, мистер Престон, – говорю я, потом оборачиваюсь к детективу Старк. – Мы все время от времени делаем ошибки, не правда ли, детектив?

Детектив Старк, похоже, очень заинтересовалась своими собственными ступнями в чулках. Должно быть, для нее непривычно снимать обувь на рабочем выезде, выставляя пальцы ног на всеобщее обозрение.

– Ладно, – говорю я. – Так как насчет чая?

– Я заварю! – вызывается Хуан Мануэль.

Метнув взгляд на детектива Старк, он торопливо скрывается в кухне.

Мистер Престон предлагает ей сесть, и она опускается на стул. Шарлотта сидит там же, где сидела днем. Я устраиваюсь на своем всегдашнем месте на диване, а мистер Престон рядом со мной, там, где раньше всегда сидела бабушка.

– Как вы можете себе представить, – говорю я, – мне исключительно любопытно узнать, что произошло в последние несколько часов. И я была бы весьма признательна, если бы кто-нибудь сказал мне, являюсь ли я по-прежнему обвиняемой в убийстве.

Я слышу, как на кухне на кафельный пол с лязгом падает ложка.

– Прошу прощения! – кричит Хуан Мануэль.

– Все обвинения с вас сняты, – говорит детектив Старк.

– Все до единого, – повторяет Шарлотта. – Детектив хотела вызвать вас в участок, чтобы сообщить об этом вам лично, но я настояла на том, чтобы она встретилась с вами здесь.

– Спасибо, – говорю я Шарлотте.

Она наклоняется вперед, глядя мне прямо в глаза:

– Вы невиновны, Молли. Вы понимаете? Они теперь это знают.

Я слышу ее слова. Они проникают в мое сознание, но я не до конца в них верю. Слова без действия могут быть обманчивы.

Мистер Престон легонько похлопывает меня по коленке:

– Ну-ну. Все хорошо, что хорошо кончается.

Это именно то, что сказала бы бабушка, будь она жива.

– Молли, – говорит детектив Старк, – я здесь потому, что нам понадобится ваша помощь. Сегодня днем нам позвонил мистер Сноу с просьбой немедленно приехать в отель. Он сообщил нам о том, что возникли новые обстоятельства.

Из кухни появляется Хуан Мануэль. Лицо у него бледное и встревоженное. В руках у него бабушкин чайный поднос, который он ставит на столик, а потом отходит от детектива подальше, на расстояние в несколько длин тележки.

Детектив Старк ничего не замечает. Она разглядывает поднос и выбирает бабушкину чашку, что меня бесконечно беспокоит, но что поделать.

– Хуан Мануэль, – говорю я, поднимаясь с дивана, – пожалуйста, садись на мое место.

Мне очень хотелось бы предложить ему стул, но увы, больше стульев у меня нет.

– Не надо, не надо, – отнекивается он. – Пожалуйста, сиди, Молли. Я постою.

– Хорошая мысль, – говорит детектив Старк. – Тем меньше шансов, что она снова упадет в обморок.

Я опускаюсь обратно на диван.

Детектив кладет себе в чашку сахар, помешивает, затем продолжает:

– Когда мы сегодня вошли в номер Блэков, внутри находился бармен из отельного ресторана, Родни Стайлз, и двое его сообщников.

– Два внушительных джентльмена с интересным набором татуировок на лице? – уточняю я.

– Да. Вы их знаете?

– Я думала, что они гости отеля, – говорю я. – Мне сказали, что это друзья Хуана Мануэля.

Едва произнеся эти слова, я немедленно жалею об этом.

Такое впечатление, что мистер Престон может читать мои мысли, потому что он немедленно говорит:

– Не волнуйся, Молли. Детектив Старк все знает про Родни и про то, что он шантажировал Хуана. И про… насильственные действия в отношении него тоже.

Хуан Мануэль неподвижно стоит перед входом в кухню. Я знаю, каково это – когда тебя в твоем же присутствии обсуждают так, как будто тебя вообще нет.

– Молли, вы можете рассказать детективу Старк, почему вы прибирали номера для Родни всякий раз, когда он просил? Просто расскажите всю правду, – говорит Шарлотта.

Я смотрю на Хуана Мануэля. Без его согласия я больше ни слова не произнесу.

– Все нормально, – говорит он. – Ты можешь рассказать им об этом.

Тогда я принимаюсь объяснять все с самого начала: как Родни солгал, сказав мне, что Хуан Мануэль – его друг и что ему негде жить, как я, даже не подозревая, что именно убираю, по его просьбе убирала номера, как он обманывал меня – и как он использовал Хуана Мануэля.

– Я понятия не имела о том, что на самом деле происходило в этих номерах каждую ночь. Я не подозревала, что с Хуаном Мануэлем жестоко обращаются. Я думала, что помогаю другу.

– Но почему вы ему верили? – спрашивает детектив Старк. – Почему вы верили Родни, когда было совершенно очевидно, что в деле замешаны наркотики?

– Что очевидно вам, детектив, не всегда очевидно всем остальным. Как говорила моя бабушка, «мы все разные, но все равно одинаковые». Правда заключается в том, что я доверяла Родни. Я доверяла человеку с гнильцой. – (Хуан Мануэль продолжает стоять неподвижно, как соляной столб, у входа в кухню.) – Родни пользовался мною и Хуаном, чтобы самому быть невидимым, – говорю я. – Теперь я это понимаю.