— Казначей ему что-то объяснял, да он плохо запомнил. К тому же ему было не до подробностей, он торопился закончить свою исповедь до названного мной срока — все на часы поглядывал. Я обдумал его показания, и вот что мне стало ясно. Сомервилл пригласил лорда Пауэрскорта расследовать убийства адвокатов, но при первой же встрече с детективом понял, что тот может его разоблачить, и на совещании троицы бенчеров выступил против его кандидатуры. А то, что мы в ходе расследования не брали под стражу никого из подозреваемых, его уже по-настоящему испугало. Сомервилл рассчитывал, что арестуют Ньютона, однако и тот, и другие оставались на свободе. Тогда он понял, что вот-вот придут за ним.

— И что теперь ждет этого Томпкинса? — спросила леди Люси. — Его посадят в тюрьму? А Сомервилл? Его ведь тоже будут судить?

— Томпкинс, если выкарабкается, обязательно сядет на скамью подсудимых, — ответил Бичем. — А вот мистера Сомервилла, может, и привлекут когда-нибудь к суду, но не сейчас и не здесь. Да, есть еще одна вещь, которую ваш муж непременно захочет узнать, леди Пауэрскорт. Мы вынуждены были через двадцать четыре часа выпустить Сомервилла под огромный залог. Помните, Максвелл Керк, возглавляющий контору, где работал убитый Донтси, собирался организовать коллективный протест членов корпорации? Так вот, Сомервилл сделал попытку сорвать общее собрание, но ему это не удалось. Адвокаты были возмущены его махинациями с фондами Куинза. Эдвард просил меня обязательно упомянуть деталь, которая повеселит лорда Пауэрскорта. Юристы собирались голосовать за недоверие Сомервиллу. Им нужна была всего одна фраза. Но, как выразился Эдвард, обезьяны напечатали бы резолюцию по этому вопросу быстрее, чем ее согласовывали на том собрании. Формулировку уточняли пятьдесят пять минут, и даже после ее утверждения прозвучало еще шесть возражений. Наконец «Петицию о правах», так она была названа, все-таки отправили Бартону Сомервиллу. И такого публичного унижения со стороны своих коллег, такого единогласного осуждения он не вынес. Во всяком случае, вошедший утром в его кабинет служитель увидел на полу бездыханное тело казначея и рядом пистолет. Полчерепа снесло.

Несколько секунд все молчали.

— Ну, и еще кое-что. Порчестер Ньютон объявился. Приехал после обеда как раз в тот день, когда ранили лорда Пауэрскорта. Сказал, что ездил порыбачить в Южном Уэльсе. Мы попросили тамошних полицейских проверить его слова — и правда, рыбачил. И относительно бывшего эконома Куинза, Джона Бассета, — вскрытие подтвердило, что скончался он вследствие вполне естественных причин — от старости.

— Спасибо вам, старший инспектор, — поблагодарила Бичема леди Люси. — Я уверена, Фрэнсису будет очень интересно узнать все эти новости. — Самой ей было очень трудно воспринимать любое известие о смерти, даже если оно касалось злейшего врага ее мужа. — Но может быть, вы, мистер Бичем, подниметесь к нему в спальню и сами все расскажете? Наш доктор считает, что, когда с Фрэнсисом говорят, это идет ему на пользу.

В тот же день в доме начали появляться посетители, причем некоторые из них принимали подчеркнуто скорбный вид.

— Да ну их! — хмуро бросил леди Люси Джонни. — Вздыхают, будто явились проститься с умирающим, и обдумывают, что бы надеть на похороны.

По-другому вели себя участники прежних расследований Пауэрскорта. Юный Патрик Батлер, редактор газеты из городка Комптон, появился ближе к вечеру. Год назад он активно помогал детективу в розысках таинственного убийцы из Комптонского собора. Леди Люси получила от Патрика огромный букет и поцелуй. Проводив гостя прямо к постели мужа, она рассказала об обстоятельствах ранения. «Спаситель Комптона в смертельной схватке со зловещим служителем Закона», тут же вспыхнуло в голове газетчика. Он думал о заголовках, как фермеры о погоде, — то есть всегда. Но пылкий и бойкий Патрик понимал, что под безупречными светскими манерами и любезными улыбками хозяйка скрывает печаль, если не отчаяние.

— Знаете, леди Люси, — сказал он, — я ведь встречался с лордом Пауэрскортом наутро после того, как его пытались прикончить в соборе, сбросив груду камней, помните? И вид у него был, между прочим, примерно такой же, как сейчас. Но ничего, он справился тогда, справится и теперь. — И он вдруг замолчал.

Помня, что молодой человек не отличается молчаливостью, леди Люси ждала. Патрик бережно взял ее руку.

— Вот что, с вашего позволения, мы сделаем, леди Пауэрскорт. — Он представил себе, как бегут из-под типографского пресса первые полосы «Графтон Меркюри» с редакционной статьей. — Всю первую полосу в следующем выпуске мы посвятим лорду Пауэрскорту! Напомним, как он спас Комптон. Скажем несколько слов о том, что случилось с ним сейчас. И закончим молитвой за его здравие от лица декана собора, а может, даже самого епископа! С новым деканом мы приятели, леди Люси. Он говорит, что только я один во всем городе ему не лгу. Я попрошу его провести в соборе специальную службу. Весь Комптон придет молиться о здоровье лорда Пауэрскорта! И это обязательно поможет!

Леди Люси вспомнила, как жена Патрика с улыбкой говорила, что ее муж похож на жизнерадостного щенка. За год он совсем не изменился.

— Это было бы весьма мило, Патрик, — улыбнулась ему леди Люси. — Нам с Фрэнсисом очень понравилось в Комптоне. А теперь расскажите, как поживает Энн? И что привело вас в Лондон?

Щеки Патрика Батлера слегка порозовели.

— С Энн все в порядке, леди Пауэрскорт. Она ждет нашего первенца, это будет в августе. — Он внимательно, будто примериваясь к роли отца, поглядел на близнецов. — А я… — тут Патрик густо покраснел, — меня пригласили на собеседование в редакцию «Таймс». Дня через три-четыре сообщат, зачислен ли я в штат.

— Это замечательно, Патрик! — воскликнула леди Люси, поймав себя на том, что всегда говорит с ним, словно тетушка с любимым юным племянником. — Как приятно было бы, если бы вы с Энн поселились здесь, в Лондоне.

— Прошу прощения, леди Люси, мне надо бежать, а то на поезд опоздаю, — сказал Патрик, теребя в кармане репортерский блокнот. — Пожалуйста, каждый день передавайте от меня горячий привет лорду Пауэрскорту. А я прямо в дороге начну работать над статьей.

Бросив последний взгляд на раненого, молодой человек вышел из спальни. Он излучал бодрость и старался поднять дух всем окружающим Пауэрскорта, но если бы кто-то встретил его за поворотом с Манчестер-сквер на пути к станции Бейкер-стрит, то увидел бы, что глаза его полны слез.

На следующий день доктор Тони заехал к своему пациенту рано утром. Он, как всегда, внимательно осмотрел больного и дал подробные указания сиделке, а потом спустился в гостиную к леди Люси.

— Как он сегодня, доктор Тони? — с улыбкой спросила она.

— Нам, медикам, леди Люси, частенько приходится нелегко. В одиннадцать сообщаешь одному пациенту, что его дела плохи и близок конец, а в двенадцать поздравляешь другого с полным выздоровлением и прочишь ему еще полвека жизни…

Увидев, как с каждым его словом меняется ее лицо, доктор понял, что переборщил, и поспешил исправить положение: