Покинув гавань, двинулись к мысу Нацубомазаки, осматривая восточный берег залива Аомори. Но там никого не было. К часу дня встретились с оставленным пару часов назад у входа в залив Муцу «205-м». Он успешно настиг, остановил и осмотрел все три свои цели, не обнаружив на них ничего, заслуживавшего внимания. Карты и важные бумаги японцы успели сжечь или выбросить за борт, а их грузом были рыбные туки и удобрения из них. Капитанов забрали на миноносец, заперев в каютах и кубриках по отдельности, а экипажи пароходиков отпустили на берег, после чего старые, пропахшие черт знает чем деревянные посудины сожгли.

Считая свою задачу в заливе выполненной, лейтенант Ломан повел отряд обратно на север, где вставал над горизонтом дым «Нахимова». Оттуда доносились раскаты залпов. Из вороньих гнезд на мачтах уже видели дымные шапки выстрелов японских батарей в семи с половиной милях на северо-западе. Бой продолжался.

Встав в колонну и дав полный ход, миноносцы двинулись в обратный прорыв. От мыса Хокаи подали ракетами условный сигнал, извещая флагмана о своем возвращении. Верхушки его мачт уже видели чуть левее курса. Почти сразу японцы начали пристрелку по ним, но большая дальность и активное маневрирование отряда, разомкнувшего строй, делали ее малоэффективной. Не получив дополнительных повреждений, к исходу второго часа дня уже миновали простреливаемую зону и вместе с «Нахимовым» отступили к северо-западу.

Лейтенант Ломан, подойдя к борту броненосного крейсера, через мегафон доложил результаты рейда. В ответ узнали, что десант так и не смог пробиться к батареям. Сейчас пехота готовится к новой атаке. С возвращением миноносцев шансы на ее успех увеличились. На берегу очень рассчитывают на их поддержку.

Транспорты, уйдя из поля зрения батарей, благополучно подошли к намеченному участку побережья и спустили на воду свои катера. В ходе высадки никакого противодействия оказано не было. Но перевезя на берег только две роты, поняли, что весь батальон на таком клочке суши никак не разместить. К тому же ни дорог, ни троп на изрезанном ущельями лесистом горном склоне не нашли. Единственным доступным для продвижения в нужном направлении маршрутом оказался узкий язык задерновавшихся старых горных осыпей, переходящий в полосу каменистого пляжа у самого уреза воды.

Но и этот путь, как сразу выяснилось, был перекрыт. Едва двинувшись, передовые колонны угодили под фланговый пулеметный огонь из хвойных зарослей со склона. Чтобы избежать лишних потерь, подполковник Анциферов приказал отступить, а район засады обстрелять пушками с транспортов.

После получасовой бомбардировки снова двинулись вперед, на этот раз под прикрытием катеров, державшихся максимально близко к берегу. Район засады осмотрели посланные вперед разведчики, обнаружившие оборудованную позицию, совершенно не пострадавшую от обстрела, но все же оставленную. Причем люди уходили с нее вверх по склону, прихватив с собой и пулеметы. Туда вела, судя по всему, канатная дорога. Ее остатки, оборванные снарядами и осколками, висели на камнях и деревьях.

Это, естественно, не успокаивало. Ждали новых сюрпризов. По мере приближения к позициям часто бьющих японских пушек ширина осыпи уменьшалась. А как только они показались из-за изгиба берега, катера, сопровождавшие пехоту, сразу угодили под огонь малокалиберных орудий и были вынуждены отступить.

Тут же из-за деревьев со склона часто защелкали винтовочные выстрелы. Попытка рывком захватить позиции стрелков сорвалась, так как бурелом в самом начале склона оказался почти непреодолим для человека, в то же время он не защищал от густо летевших навстречу пуль, легко прошивавших полусгнившие поваленные стволы. Понеся потери, пехота откатилась сначала на пляж, а потом и вообще отошла из простреливаемого сектора. С большим трудом удалось собрать и вытащить своих раненых. Наступление опять захлебнулось.

Снова вызвали артиллерийскую поддержку. На этот раз транспортам пришлось стрелять уже с большей дистанции и под невыгодным углом, иначе они рисковали попасть на глаза японским пушкарям, обладавшим немалой сноровкой. Маневрировавший у входа в пролив «Нахимов» уже испытал это на своей шкуре трижды. Из-за минной опасности он тоже не мог приблизиться, чтобы эффективно прикрыть огнем.

Пока стодвадцатки с пароходов расширяли площадь бурелома и освежали его, вперед снова выслали разведку, опять выяснившую, что засадные позиции пусты, а также, что сразу за ними имеется небольшая долинка, вдающаяся в побережье, с устьем очередного ручья, впадающего в пролив из своего миниатюрного каньона. Туда можно пробраться прямо по лесистому склону, между деревьями, не попадая на глаза наблюдателям с артиллерийских позиций. А за ней, сразу после небольшого отлогого ската, густо заросшего кустарником, уже открывается непосредственно та самая узенькая равнина, на которой и располагаются артиллерийские дворики обеих батарей и противодесантная батарея их флангового прикрытия, отгонявшая катера.

К моменту получения всех этих сведений миноносцы уже прорвались в залив, и «Нахимов» прервал огневой контакт с противником, оставаясь, однако, поблизости, чтобы иметь возможность быстро прийти на помощь. Анциферов решил попытаться сосредоточить в небольшой долинке хотя бы одну роту для первого рывка прямо сквозь кусты по склону, который затем поддержали бы остальные силы классической атакой вдоль осыпи, под прикрытием катеров, транспортов и крейсера.

Пока все это организовывали и согласовывали, на юге в проливе увидели наш ракетный сигнал. Это возвращались миноносцы. Так что появилась возможность использовать еще и их, что явно увеличивало шансы на успех. Новость о том, что японцам не удалось довезти до батарей большую часть отправленной к ним пехоты, порадовала. Неприятностей и без того хватало.

Отправив раненых, обратными рейсами катера перевезли на берег третью роту батальона. Просачивание и сосредоточение авангардной роты к этому моменту уже почти закончили. Все заняли позиции на исходных рубежах. Но, как выяснилось, японцы тоже не сидели без дела. Едва разведка двинулась вперед и углубилась в кусты, началась стрельба. Она быстро набирала силу, и становилось ясно, что разведчики откатываются назад. Прежде чем успели получить доклад от них, перестрелка вспыхнула уже в тылу у русского передового отряда, а потом и в распадке, сбегавшем с крутого склона справа, по которому стекал ручей.

Авангард, так и не начавший движения, атаковали сразу с трех сторон не менее двух рот пехоты, явно ждавших в засаде. Пути отхода оказались перекрыты пулеметами, а из-за деревьев выше по склону грянул ружейный залп. В завязавшемся бою командир роты, капитан Радман, был почти сразу убит, большинство офицеров ранены.

Слыша интенсивную стрельбу у себя за спиной, в том числе из пулеметов, из чего следовало, что подмоги не будет, передовой отряд пошел на прорыв вверх по распадку, рассчитывая обойти засаду горами и выйти на берег обратно к пароходам. Командовал этим безнадежным прорывом поручик Мишин, оказавшийся старшим по чину из офицеров, оставшихся в строю. В тот момент казалось, что это единственный выход, поскольку оттуда щелкали только несколько винтовок, а не пачки ружейных залпов и длинные очереди.