– А кольцо? – полюбопытствовал Лавров. – Тоже с ним утонуло?

– Есть вещи, которые в огне не горят и в воде не тонут…

– Перстень со знаком Мироздания, – повторила Глория. – Звучит волшебно!

– Еще бы. Юрий узнал о перстне и пытался найти его. Увы, напрасно. Он думал, что Орн спрятал свою добычу в окрестностях усадьбы, но ничего не обнаружил. Опасаясь царского гнева, боярин не мешкая отправился в глухие места… и прожил там до самой смерти Грозного. А после поведал о необычном перстне своему отпрыску… Не выдержал испытания тайной! И запала нам, Сатиным, в душу роковая мечта добыть ту реликвию, отравила кровь, передаваясь с генами от отца к сыну…

Лавров не верил своим ушам. Банкир казался ему сумасбродом, который спятил на почве собственных фантазий.

– Вы когда-нибудь слышали о родовом проклятии? – обратился к нему Сатин.

– Кое-что…

– Так вот, тот исчезнувший перстень, который везли Ивану Грозному, стал проклятием рода Сатиных. Один за другим мои предки безрассудно пускались на его поиски. Об их судьбах можно романы писать. Погоня за перстнем превратилась в болезненное наваждение, душевный недуг. Выходит, царь через свою неудавшуюся затею продолжает истреблять нас! Он не сумел физически выкосить под корень бояр Сатиных, зато заронил в нас искру безумия…

– Вы тоже не избежали этой участи?

Банкир перевел взгляд на Глорию и сказал:

– Дайте мне вон ту тетрадь…

Она взяла из шкафа и протянула ему то, что он просил, со словами:

– Это ваши записки?

– Да. Я по крупице собрал здесь все факты и вымыслы о перстне со знаком Мироздания. Впрочем, любые сведения об этой неуловимой вещи нельзя назвать достоверными фактами. О перстне только слышали и говорили, но его никто не видел. Не существует сколько-нибудь правдивых описаний кольца. Есть предположения, что его держал в руках царский лазутчик, потом иноземный опричник Орн… на этом след реликвии теряется, и мы имеем дело уже с призраком перстня. Неизвестно даже, как выглядел изображенный на камне магический знак…

Он полистал потрепанные страницы тетради и показал Глории и Лаврову пожелтелый разворот.

– Вот, извольте полюбоваться… это мои зарисовки, сделанные со слов разных людей. Я не художник. Так что прошу прощения за примитивизм.

На двух страницах теснились нанесенные неверной рукой символы, – элементы орнамента, стилизованный лотос, роза, какие-то скрещенные палочки, обвитый спиралью конус, змея, ползущая к вершине пирамиды…

– Это руны, – показала Глория на скрещенные палочки.

Она видела такие же на картинках в книге из библиотеки покойного Агафона. Перечитать все фолианты представлялось невыполнимой задачей.

– Угу, – подтвердил Сатин. – Вижу, вы разбираетесь…

У Лаврова заныл затылок при виде корявых карандашных набросков. Он бы никогда не подумал, что финансист может заниматься подобной ерундой. Из всех символов его привлекла геометрическая фигура, – восьмиконечная звезда, образованная двумя наложенными друг на друга квадратами.

– Звезда бога Саваофа, – пояснил банкир. – Знак Высшей Силы. Узнаете?

– Нет, – честно признался начальник охраны. – Видеть приходилось, но где… убейте, не скажу.

Глория долго разглядывала рисунки, думая о чем-то своем.

– Портрет из галереи Зубова, который закрыт ставнями, имеет отношение к перстню? – спросила вдруг она.

Сатин убедился в том, что не прогадал, решившись поделиться с посетителями историей «родового проклятия». Эта женщина явно имеет экстрасенсорные способности. Она может оказать ему неоценимую услугу…

– Ха! Да вы просто Ванга!

Она порозовела от смущения.

«Клюнула на грубую лесть, – внутренне возмутился Лавров. – Хорош гусь, этот Сатин! Ничем не гнушается!»

– К сожалению, ни один из моих рисунков, скорее всего, не соответствует знаку Мироздания на перстне, – сокрушенно вымолвил банкир. – На сей счет существуют разные мнения, версии и гипотезы. Самая распространенная гипотеза возвращает нас в то же Останкино. Перстню, очевидно, приглянулся дворец графа Шереметева. Потому что он появился на портрете молодого человека в голубом камзоле. На пальце его руки! По одним свидетельствам – на левой, по другим – на правой. Откуда взялся портрет, кто его автор… точно не известно. Шереметев сам этого не помнил, а другие и подавно не знали. В главном усадебном доме работало несколько крепостных художников и множество подмастерьев. Чьей кисти принадлежал портрет, загадка.

– Принадлежал? Значит, портрет тоже исчез?

– Судьба портрета весьма запутанна. Все, что связано с перстнем, обрастает слухами и домыслами. Говорят, портрет обладал необыкновенным свойством предсказывать смерть…

– Каждому, кто на него посмотрит? – ужаснулась Глория.

– К счастью, не каждому. Только тому, кого выберет изображенный на нем мужчина. А по каким признакам он делает выбор… остается тайной.

– Что же это за мужчина на портрете? – поинтересовался Лавров.

– Хозяин перстня! – выпалила Глория прежде, чем успела прикусить язык.

– Хозяин перстня… – эхом повторил Сатин. – Поразительно… Как же я сам-то не додумался?.. А ведь вы правы, милая дама. Портрет висел во дворце, мимо него ходили десятки, если не сотни людей… но далеко не всем открывалась жуткая правда о собственной кончине. Иного и быть не могло! От хозяина перстня зависело, кому что уготовано… Вернее, он решал, перед кем приподнять занавес, а кого оставить в неведении…

Он неподдельно разволновался, встал со своего места и начал шагать по кабинету, продолжая говорить.

– Николай Петрович Шереметев, как и его батюшка, был настоящим вельможей, хлебосольным, гостеприимным. Праздники, которые он устраивал, поражали гостей роскошью и пышными увеселениями. Шереметев принимал у себя в Останкине императора Павла I. По свидетельствам очевидцев, император остановился у того самого портрета, долго смотрел на молодого человека и, особенно пристально, – на перстень. А после якобы вымолвил, что знает, как будет убит… Вскоре он действительно погиб в своем Михайловском замке.

– Ничего нельзя изменить, – прошептала Глория.

– Что?

– Простите… я отвлеклась.

– Так вот! В гости к Шереметеву приезжали многие именитые люди, в том числе и польский король Станислав Понятовский. Он тоже попросил провести его к портрету молодого человека в голубом камзоле и надолго замер перед ним. По легенде, именно в Останкине Понятовский узнал о своей смерти… однако умолчал, как это произойдет. К полному недоумению свиты, король несколько раз возвращался в зал, где висел портрет, и как будто искал в нем чего-то…

В 1812 году усадьба была разграблена французами. Не только потомки Юрия Сатина занимались поисками перстня. Генерал Орнан, – судя по фамилии, наследник опричника Орна, – приказал солдатам перекопать землю вокруг дворца. Он надеялся добраться до реликвии, похищенной его предком, сгинувшим в останкинских болотах.