– Ее светлость как раз играет в шахматы с герцогом Вильерсом, – добавила Эллен. Роберта насторожилась.

– Его светлость тоже сопровождает нас? – выдавила она.

– Разумеется, – с теплой улыбкой заверила горничная. – Уверена, он ни за что не упустит возможности побыть с невестой. Кстати, его светлость спрашивал о вас вчера, но вы ездили смотреть русалку. Чего только не нарассказывал нам об этой русалке мистер Тедди!

Сегодня к причалу были пришвартованы не одна, а несколько барок. Роберта устроилась в барке без посторонней помощи, а Тедди немедленно уселся рядом, очевидно, принимая их дружбу как должное.

– Мне нужно многое поведать! – начал он. – Я все утро говорил с Раммером – только ради вас, леди Роберта, – и узнал, кто такой этот дикий обитатель болот.

Джемма одна заняла почти всю барку – учитывая ширину ее фижм, – и когда трость герцога Вильерса зацепилась за борт и он упал прямо на колени Джеммы, отовсюду раздались крики.

Но Роберте было не до болот и их диких обитателей, потому что ей показалось, что Вильерс вовсе не торопится слезть с колен Джеммы. И кстати, где ее жених провел ночь? Или шахматная партия переросла в нечто более интимное?

Миссис Гроуп с самым мрачным видом полезла в барку: похоже, ей не терпелось поведать всей компании о том, что она привыкла к большим увеселительным судам вроде тех, на которых обычно плавал принц Уэльский. Правда, Роберта сильно сомневалась, что миссис Гроуп когда-либо находилась на таком судне в компании его высочества.

– Мы чудесно играли в шарады на борту яхты его высочества, – рассказывала она маркизу. – И вместе с девицами только и говорили, что о прошлой ночи в Зеленой комнате…

Она мечтательно уставилась в пространство. Деймон уселся напротив Роберты и многозначительно улыбнулся.

– Шарады на раздевание, – прошептал он одними губами.

Роберта невольно хихикнула. Этот мир – прекрасное место, когда собираешься плыть по реке с красавцем мужчиной, который дарил ей такое наслаждение прошлой ночью…

Она с одобрением вспомнила слова Вильерса о том, что добродетель давно устарела и вышла из моды. Герцог был прав!

За это она наградила Вильерса широкой улыбкой, казалось, заставшей его врасплох. Но он все-таки кивнул.

– Слишком уж ты выставляешь напоказ свои привязанности, – буркнул Деймон. – Нельзя так улыбаться жениху. Улыбки…нежности…все это для простых смертных. Вы должны общаться исключительно кивками.

Все это показалось Роберте такой глупостью, что она не удостоила Деймона ответом. Только задрала нос.

Тедди не терпелось потолковать о мистере Суорти, который часто прикалывал грубую коричневую бумагу к белым шелковым чулкам.

– Не знаете, почему он это делает, леди Роберта?

Мальчик был так уморительно серьезен! А его подбородок! Роберта не сводила с него глаз. Такой маленький, с крошечной ямочкой посреди. Совсем как у отца!

– Понятия не имею, – ответила Роберта. – Сама я ни за что не стала бы возиться с бумагой. А ты?

– Он делает это только в плохую погоду, – пояснил Тедди. – А еще поет в кофейне «Прекрасную Доринду». Посетителям это ужасно не нравится.

Они дрейфовали вниз по реке. На воде переливались солнечные зайчики. В этот ясный, спокойный день река словно дремала.

– Журчание воды похоже на речь малышей, – неожиданно объявил Тедди.

– Думаю, ты вырастешь и будешь писать романы, – заявила Роберта, прислушиваясь к тихому, дремотному бормотанию водяных младенцев.

Тедди просиял и сунул влажную ладошку в руку Роберты. Та взглянула на пухлые пальчики, сняла перчатки и снова сжала ладонь мальчика.

Миссис Гроуп взвизгнула, потому что за их баркой увязалось семейство уток. Сначала Роберта не поняла, что случилось. Но потом увидела, что отец добрался до корзинки с завтраком и роняет в воду сандвичи с огурцами.

Джемма и Вильерс даже не смотрели по сторонам. Герцог держал листок бумаги, на котором они попеременно черкали карандашом. На глазах Роберты Джемма выхватила бумагу и что-то написала.

Деймон проследил за направлением взгляда.

– Решают шахматную задачу, – пояснил он. – Комната Джеммы всегда набита такими листочками.

– Но разве можно записать шахматную партию?

– Да, цифрами и буквами. Например, Се4 означает, что кто-то пошел слоном на е4. Буквами обозначаются те клетки, на которых стоят главные фигуры.

– А мы сегодня собираемся плавать? – осведомился Тедди.

– Ты скорее всего собираешься. Филлипс, который управляет той баркой, в которой сидит маркиз, любезно согласился последить за тобой. Мы выбросим тебя на мелководье.

Тедди радостно завопил и от восторга так раскачал лодку, что если бы не плоское днище, она перевернулась бы. Через несколько минут они передали мальчика добродушному лакею.

– Может, доплывем до конца реки? – спросила Роберта, когда Деймон снова устроился в барке.

Как было легко, когда Тедди сидел с ними! Но теперь Роберте стало не по себе, потому что они остались одни… одни, если не считать лакея и доносившегося до них жизнерадостного голоса маркиза, декламировавшего стихи о рыбах и их плавниках.

Деймон растянулся радом с ней: сплошная непринужденная грация и скрытая сила. Не ответив на вопрос, он осторожно взял ее руку без перчатки. Его палец выбивал мелодию на ее запястье, и от этого прикосновения, всего лишь прикосновения, ее кровь превратилась в жидкое золото. Она не смела даже взглянуть на него и поэтому смотрела прямо перед собой, любуясь игрой теней и сверкающими бликами. Специально для пикника Роберта надела платье из вишневого муслина, одно из сшитых миссис Партнелл, то есть очень простого покроя и без фижм. Связанные на затылке волосы ниспадали водопадом локонов. Роберта подкрасила ресницы и никогда еще не чувствовала себя такой хорошенькой, как в эту минуту.

– Что вы делаете целыми днями? – неожиданно спросила она. Ей хотелось знать о нем все: что он ел на завтрак, как назвал свою лошадку и где встречается с друзьями…

– Когда не лежу с тобой в постели? – едва слышно прошептал он.

Но лицо Роберты мгновенно покраснело как обожженное.

– Не смейте! – прошипела она.

Деймон ухмыльнулся, и она задохнулась от прилива желания.

– У меня большие владения.

Роберта кивнула, стараясь сосредоточиться на его словах. Ну конечно, он богат. Все равно что одиннадцать персиковых деревьев отца: у Деймона есть свои персиковые деревья. В конце концов, он граф.

Но все мысли мгновенно вылетели у него из головы при воспоминании о вчерашней ночи, о страстных ласках и поцелуях…

– Видите ли, – заговорил он, – я так и не полюбил шахматы, зато обожаю играть с деньгами.