– А что я вам говорил, сеньоры?

Спустя несколько дней алькальд Суайты вызвал к себе коллег Кансино и снял с них показания. Те разнились богатством и точностью подробностей, но совпадали по сути: все подтверждали, что Кансино обладал пророческим даром, сверхъестественной способностью прозревать будущее, и знал такие детали из жизни Карвахаля и Галарсы, которые могли быть доступны лишь тому, кто близко общался с ними.

Мигель Ньето

Да, он все помнит. Как-то раз они – было их человек восемь-девять: все работали в компании «Франко-Бельга» – пили пиво и обсуждали убийство генерала Урибе, как и все в те дни, тогда вообще казалось, что в стране не происходит ничего другого. Потом пришел сеньор Аурелио Кансино, а многие из присутствующих помнили его предсказание. Он выпил пару кружек, и язык у него развязался. «Жаль, не я его пристукнул. Выбрали бы меня, я бы с наслаждением ему глотку перегрыз и кровь выпил». Кто-то спросил, о ком он толкует – кто это мог его выбрать? И Кансино тогда рассказал про общество, к которому принадлежали убийцы – большое общество, человек четыреста в него входило. «А руководят им люди большого ума и с большими деньгами. Они и прикроют в случае чего, защитят». Говоря про убийц, Кансино высказался так: «Знаю обоих как облупленных. Они словечка не скажут, потому что клятву давали».

Рафаэль Кортес

Как-то в октябре, вскоре после убийства, мы собрались с товарищами по работе, и среди нас был сеньор Аурелио Кансино. Время от времени мы устраивали такое – пили пиво и разговаривали, что называется, про жизнь. Кансино напомнил, что предсказывал убийство генерала задолго до того, как оно совершилось: «Ну, видите, все вышло по-моему». Остальные принялись спрашивать, как это так у него выходит – все знать наперед, а он довольно свободно сказал про общество, куда входили убийцы. «Я тоже его член, и это большая честь. Выбор мог пасть и на меня. Потому я и перебрался сюда, чтобы миновал меня этот жребий». О каком жребии он говорил? В этом обществе около четырехсот членов, объяснил Кансино, а руководят им весьма важные люди – они-то и выбрали Галарсу с Карвахалем. «А проболтаться они не могут?» – спросил кто-то. «Никогда!» – ответил Кансино: он их знает обоих как облупленных, не той они породы. Незачем им язык распускать: там, где они сейчас, им ничего не грозит, а, во‑вторых, по договору семьи их будут очень хорошо обеспечены. «Им помогут весьма могущественные лица».

Сиро Кабанса

Когда в компанию пришла телеграмма с известием о гибели генерала Урибе, Кансино в тот же вечер на пирушке в кругу сослуживцев хвастался: «Хоть и на несколько дней раньше, однако произошло то, что должно было произойти». Тогда вспомнили, что Кансино и в самом деле предсказал смерть генерала: «И двадцати дней не пройдет», – говорил он. Сиро Кабанса спросил его, кто сыграл главную роль в этом преступлении, и услышал в ответ: «Народ», – после чего Кансино погрузился в молчание, которое хотел бы представить таинственным, но вышло оно довольно деланым. Когда же его спросили, помогали ли убийцам более могущественные люди, сказал так: «Мы им помогаем». «И лично вы?» – уточнил Сиро. «Урибе был предателем. Воскресни он, я бы снова убил его и кровь его выпил», – ответил Кансино. Через несколько дней, встретив его на работе (они монтировали оборудование электростанции), Сиро спросил, что будет, если он сообщит куда следует об этом признании, сделанном во всеуслышание. На это Кансино махнул рукой: «А я скажу, что пьяный был, не помню, что говорил», – ответил он беспечно.

Непомусено Веласкес

Да, конечно, Аурелио Кансино говорил о преступлении. Он предсказал его за семнадцать дней. Когда о нем стало известно, Кансино сказал, что произошло оно на несколько дней раньше, чем планировалось, но в остальном – все, как он предвидел. Говоря про тайное общество, куда входили убийцы, сказал очень самодовольно: «Я имею честь тоже принадлежать к нему». Про само убийство отозвался так: «Они оказали стране большую услугу. Этот человек – подлец и предатель, и он заслужил такой конец».

Энрике Сармьенто

Мы были на работе, как раз когда пришла телеграмма о гибели генерала Урибе. Аурелио Кансино, приехавший в свое время из Боготы, сказал: «Что я вам говорил?» А несколько дней спустя, когда появились газеты с подробным описанием обстоятельств этой трагедии, мы увидели, что Аурелио Кансино все это знал загодя. В обеденный перерыв Сармьенто рассказывал о покушении и не мог вспомнить имени одного из убийц. Кансино, присутствовавший при этом, сказал, что звали его Леовихильдо Галарса, что жил он на Девятой калье и был членом Общества, а когда его спросили, чем занимались его члены, ответил, что собирались, беседовали на разные темы, а также совершали увеселительные прогулки и экскурсии в окрестностях Боготы. Членство в Обществе считалось честью, насчитывало оно около четырехсот членов и находилось под патронажем людей весьма состоятельных и очень умных, которые, конечно, окажут поддержку семьям злоумышленников.

В марте Кансино приехал в Боготу, чтобы в суде Второго округа дать показания по поводу этих откровений. Это было истинное чудо простоты и экономии – он все отрицал. Он не помнил, что когда-либо произносил нечто подобное, да, они с товарищами по работе сидели в пивной, но эти темы не затрагивали. Свою забывчивость он объяснял тем, что был в тот вечер пьян. Несколько свидетелей утверждали, что слышали его предсказания и что помнят, как он был доволен тем, что они сбылись, однако Кансино продолжал все отрицать, а его одинокий голос весил столько же, сколько хор его обвинителей. Он уверял, что его неправильно поняли, что он неудачно выразился, что и не думал предрекать генералу Урибе смерть и уж подавно – похваляться тем, что пророчество сбылось. Если его спрашивали, кто сказал, что, воскресни генерал Урибе, он бы его убил еще раз, Кансино отвечал: «Не знаю». Если спрашивали, кто готов был перегрызть генералу горло и выпить его кровь, Кансино отвечал: «Не знаю». Уверял, что в глаза не видел Галарсу, пока ему не устроили с ним очную ставку, и тогда припомнил, что в самом деле – соседствовал с ним за два месяца до убийства, встречался с ним и с его приятелем Карвахалем в распивочной «Пуэрто Коломбия» и часто слышал их рассказы о том обществе, где оба они состояли. И что же это за общество? – спросили его. – Общество, которое вот уже много лет кряду занимается организацией экскурсий и пикников для ремесленников. Его спросили, занимается ли оно и политической деятельностью, и он горячо запротестовал, однако сделал важное, по его мнению, дополнение: «Я в политике не разбираюсь». И сам, не дожидаясь вопросов, добавил, что общество, насколько он знает и может судить, не занимается также и религиозной деятельностью. Однако запальчивей всего он отрицал всякую собственную принадлежность к этому обществу. «Я говорил, что у Галарсы и Карвахаля была в Боготе мастерская, где собирались члены этого общества, а с какой целью – мне неизвестно». «Собирались в мастерской убийц?» – уточнил судья. Кансино подтвердил и добавил: «Насколько я могу судить». Затем наконец были допрошены свидетели. Аурелио Кансино твердо придерживался своей первоначальной версии – был пьян, его неправильно поняли, он ничего подобного не говорил. Свидетели же – Ньето и Кабанса, Кортес и Сармьенто с Веласкесом – стояли на своем.