— Не совсем, но… можно и так сказать, — ну, а как объяснить ребёнку побег из дворца? Да и не нужно. Чем меньше людей знают её историю, тем лучше. — А как ты выжил зимой? Ведь такие морозы были…

— Пёс бродячий меня грел да воровал мне с рынка куриные тушки. По весне его отравили, а меня прогнали палками. Долго я шёл куда глаза глядят. Там и сморозился.

— Ладно, Петро, если хочешь со мной, то давай собираться в дорогу.

— А булки-то половину возьми? Я ж тебе оставил.

— Ешь сам. Я не голодна.

Мальчуган спрятал хлеб за пазуху и улыбнулся жёлтыми нечищенными зубами:

— На вечер приберегу.

О том, что на хлебе экономить не обязательно, Арета не сказала. Пусть мальчишка пока думает, что они на равных. Так деньги будут целее.

— Не знаешь, ходят тут повозки дальнего следования? — осведомилась у него.

— Ездиют всякие, но не останавливаются. Обычно все переполненные.

— Ясно, — кивнула она, вознамерившись прикупить в следующей деревеньке коня, чтобы скорее добраться до Пикса.

Зачем ей город, с которого началась её жизнь в Ригере? Во-первых, это ближайшее к границе с Элросом поселение, где они закупятся провиантом в дорогу. Во-вторых, на месте разрушенной тюрьмы растёт липа, с помощью которой, если повезёт, можно зарядить артефакт личины, который пока ни в коем случае нельзя снимать. На повторную активацию скудных ведьминых сил уже не хватит.

Захочет ли Арета увидеться с Дином? Или попросить его о помощи?

Нет. Она бы глянула на него со стороны, убедилась, что он оправился от потери друга, мысленно попрощалась с ним и пошла своей дорогой.

Чисто теоретически Дин мог бы спрятать Арету от королевских ищеек, но вопрос в том, что он потребует взамен? Не хотелось бы давать ему ложных надежд. Сейчас Арета в каждом мужчине видит предателя.

Так что всё-таки нет, к Дину она не пойдёт.

* * *

Кобылу в соседней деревне купили бодрую, с хорошей упряжью и потёртым, но добротным седлом.

Также Арета обменяла платье из дворца на крестьянское и комплект одежды и обуви для ребёнка. Молодая женщина, с которой производился обмен, тут же побежала примерять выгодно приобретённую обновку. Всё-таки платье Ареты стоило, как сотня рабоче-крестьянских, сшитых из грубой конопляной ткани.

— Тёть Забава, а ты никак при деньгах, а? — с хитрецой глянул на спутницу приодетый, умытый и причёсанный Петро, когда они после удачных покупок продолжили путь верхом.

— Я не богачка. Просто были кое-какие накопления, — как можно более буднично ответила она. — Лошадь продадим, как доберёмся до Элроса. Нам не потянуть её содержание.

— А жаль… — вздохнул Петро. — Хорошая скотинка.

— И ещё вот что: на людях зовись моим сыном. В Пиксе нам придётся обратиться к лекарю и остановиться на постоялом дворе, и будет лучше, если мы не привлечём к себе лишнего внимания.

— Типа ты вдова с ребёнком? Ха! Эт мы запросто… — деловито сообщил мальчуган. — Дело в шляпе, мамочка.

— Скорей всего, придётся там остановиться на несколько дней. Если не вылечить гангрену у тебя на ноге, ты можешь умереть.

— Ты, правда, хочешь мне помочь? — Петро пытливо заглянул своей новоиспечённой маме в глаза.

— Правда. У тебя ещё вся жизнь впереди. Ты довольно уже настрадался.

— Видать, мамка с папкой с небес мне послали тебя. А там, глядишь, и я тебе сгожусь. Я парень крепкий, сдюжу.

Арета поймала себя на мысли, что широко улыбается. Глядя на тщедушное тельце сидящего впереди неё ребёнка, язык не поворачивался назвать его крепким. А вот дух… Да уж, того, что Петро с характером, не отнять.

* * *

На ночлег остановились в лесу, атакуемые комарьём. Пришлось с головой укрыться марлевой сеткой, чтобы хоть как-то спастись.

Но и в эту ночь уставшая донельзя Арета не выспалась.

На этот раз она попала в затемнённую спальню с широкой кроватью с балдахином. Интерьер был отделан в золотисто-коричневых тонах, отчего сам воздух в помещении казался жёлтым.

Сначала Арета обрадовалась, что в несуществующей спальне она одна, но затем почувствовала, как сзади её обняли за талию чьи-то руки.

— Что же ты творишь, Анна? — одновременно нежно и с укоризной прозвучал голос Ричарда.

— Я должна была дождаться, пока надоем тебе? — а вот своего голоса Арета не узнала. Вроде бы говорила она, но как-то слишком холодно и уверенно. В реальной жизни голос точно дрогнул бы.

— И как же мне доказать, что ты никогда мне не надоешь? — прямо на ухо прошептал Ричард. — Разве может надоесть, к примеру, стук собственного сердца? Или сон в свежей постели? М?

— Но я не сердце и не сон, — она замерла в мужских объятиях, не поддаваясь на ласковые поглаживания.

— Больше… Ты — моя душа, Анна, — поцелуй обжёг кожу шеи, как наяву. — Ну же, любовь моя, скажи, где ты?

— От… пус… ти! — она изо всех сил брыкнулась, вырываясь из объятий.

— Анна! — в полумраке глаза у Ричарда буквально светились ледяной яростью.

Два пронзительно голубых огня напомнили ей, что это всего лишь сон, и пора, наконец, из него выбираться.

— Прочь! Вон из моей головы! — прошипела она, выставив перед собой руки, чтобы мужчина не смел к ней приближаться. Сама же она отчаянно пыталась проснуться, стряхнуть с себя наваждение. Явно это не просто сон, а попытка короля связаться с ней.

— Я всё равно тебя найду! — то ли пообещал, то ли пригрозил Ричард, прежде чем несуществующая комната растворилась и взору Ареты открылась сумрачная лесная поляна и потревоженный разбуженный Петро.

Глава 45

Марлевая сетка сползла куда-то в сторону, а комары пищащим роем облепили все открытые участки кожи.

— Чего ты дерёшься-то? Больно же! — обиженно воскликнул Петро.

— Прости. Плохой сон приснился, — Арета обессиленно откинулась на лежанку. Если она не выспится сегодня, то свалится в обморок. Ибо дефицит магии в организме наждачкой дерёт вены, а недосып кружит голову и путает мысли. В таком состоянии далеко не убежишь.

— Угу, бывает, — вздохнул мальчуган, снова доверчиво устраиваясь под бок к своей новоявленной родительнице.

Во второй сон Ричард не пришёл. Точнее, ощущение его присутствия гнало Арету вперёд, по степям и болотам, но оторваться всё никак не удавалось.

Однако, открыв глаза отнюдь не ранним утром, ведьма поняла, что усталость всё-таки взяла верх и дала организму отдохнуть.

* * *

Раскатанная колёсами повозок дорога привела путников в Пикс к девяти вечера, когда работящий люд либо отдыхает по домам, либо напивается в таверне.

— Ты же говорила, нам стоит держаться подальше от людей? — спросил Петро,