– Ты что, зеркалу не доверяешь? – хмыкнула Наташка. – Спросила бы у меня. Я бы подтвердила, что отражение твое, собственное. А теперь желательно подробности того… даже не могу подобрать четкого определения твоим словам. Словом, кто убил Ксению?

– Ее убило прошлое, – внятно изрекла я и быстро добавила: – Не вздумайте ни с кем делиться моими словами! Это еще доказать надо. Раз Юлька мне не верит, придется менять план. И вы в этом поможете. Привлекать мужиков не хочу, они тем более не поверят, скажут – бредни. У них процесс мышления слишком прямолинейный. По принципу: дал в глаз, и нет проблем. А если возникнут – контрольный удар в лоб.

– Ирка, да ты совсем спятила! – возмутилась Наташка.

– Господи, я истину вещаю. Не стоит понимать мои слова про мужиков буквально, то есть в физическом смысле.

– Не представляю, как можно «дать в глаз» не в физическом смысле, – поддержала Наташку Маринка.

– Очень просто! Есть такое выражение: «не в бровь, а в глаз». Это когда словесно бьют.

– Я же говорю, спятила! – стояла на своем подруга.

– Хорошо. Объясняю коротко и на пальцах… Да не стоит таращиться на мои руки! «На пальцах» означает «примитивно, максимально доходчиво». Для особо тупых. И нечего обижаться на судьбу, уж чем наградила! Я не про себя говорю, хотя мне тоже нечего обижаться. Слушайте и запоминайте: если я в ближайшее время ткну пальцем в убийцу, мужики активизируются, перехватят инициативу и сдадут его следствию. А следствие ничего не докажет. Нет, скорее, докажет историческую несправедливость: «Все бабы – дуры!» Как коротко волосы ни стриги, хоть налысо обрейся, а все равно считается, что женский ум короче волос. Предлагаю сделать по-хитрому. Вторую, условно умную половину, мужскую, привлечем в самый последний момент. У них есть сила, а уж умом своим обойдемся.

Я долго распиналась, заговорив спутниц до того, что Наташка потеряла ориентацию и от развилки покатила вправо. Туда, куда держать путь Газонокосильщиком было строго заказано. А нам с Маринкой все пути-дороги вообще были по фигу. Слишком увлеклись обсуждением моего плана. Знали только, куда следует прибыть – к пустому поминальному столу. Хотя Наташка успела блинов напечь.

Массированную сигнальную атаку сзади не то чтобы не восприняли… Наташка успела огласить весь список оскорблений из своего десятитысячника в адрес ненормальных сигнальщиков, а мы с Маринкой одобрить большую их часть, когда машина неожиданно нырнула своей иностранной мордой прямо в зеленую-зеленую траву и заглохла. Такое впечатление, что вместе с нами решила рассмотреть поближе это изумрудное чудо… болотное.

Словарный запас у мужского сословия ограничен. Куда им до Наташкиного! Впрочем, это даже к лучшему. Была охота беспрерывно и безосновательно выслушать, кто мы на самом деле такие. Главное, в подобном случае не пререкаться, не спорить, со всем соглашаться, но… пропускать мимо ушей. Думайте о чем-нибудь приятном. Иначе не получится не пререкаться, не спорить и, уж тем более, со всем соглашаться.

Самым запасливым оказался Димка. Я всегда была уверена, что он своими техническими силами и средствами в любом месте маршрута и в любое время «икс» может развернуть маленький походно-полевой автосервис вместе с придорожной харчевней. Даже в салоне между задними и передними сидениями лежали какие-то железяки. Трос Дмитрий Николаевич отыскал почти сразу. Вину за небольшую задержку, само собой, свалил на меня. Вроде как убиралась в машине и привычно разложила все не по своим местам. Я это очередное издевательство выдержала. Какой-никакой, а комплимент моей аккуратности. Наташка – нет, подруга терпеть не может, когда меня при ней обижают.

– Странный ты человек, Ефимов. Да если бы Иришка хотя бы пыль с радиатора вытерла, у тебя в капоте была бы идеальная пустота. А уж уборка салона…

Этот мусоросборник, – она многозначительно ткнула пальцем в «Ниву» – стал бы не твоей машиной, более того – вообще не машиной.

Защитная речь даром не прошла. Даньке было велено немедленно запихать нас в машину (просто сесть не получилось бы – всем не уместиться) и везти в деревню. Юлька явно не собиралась уступать свое переднее место. Маринка легко подсела назад к Анне Петровне. Наташка тут же заявила, что вышла из того возраста, когда можно навязываться к кому бы то ни было на коленки, а для циркового номера «женщина-змея» у нее не то настроение. Лучше прогуляемся пешком.

Нас с легкостью отпустили.

Данька резво укатил, а мы с Наташкой не то чтобы шли, скорее гуляли по дороге. Что для нас каких-нибудь пятьсот метров лесом? Да и вот-вот объявится оказия. Точнее, две оказии. Вытащить легкомысленную «Шкоду» из болота – пустячное дело. Разговор вертелся вокруг предстоящей поездки в Карелию, несколько раз поминали Светлану Никитичну и желали ей царствия небесного. Ощущение, что нас кто-то сопровождает, возникло не сразу. Совершенно абсурдное, ибо лес был редкий, спрятаться за обособленными деревьями, бесшумно следуя за нами короткими перебежками, невозможно. Тем не менее мы ускорили шаг и перешли на деловой разговор. В частности, с какой минимальной скоростью надо идти, чтобы избежать чистки картошки.

К концу леса кустарник стал гуще, но уже виднелся выезд, а сзади слышалось урчание приближающейся машины. Стало ясно, что чистки картошки нам не избежать. Мелодия вызова моего мобильника прозвучала как-то особенно печально. Номер был незнаком, но я с полной уверенностью поздоровалась с Антоном. На этом, собственно говоря, мои переговоры и закончились – подъехал Борис на Наташкиной писаной красавице «Шкоде». Коричневые с примесью ярко-зеленой ряски пятна очень шли к ее темно-зеленому (металлик) «прикиду», и я, не отключаясь, громко порадовалась этому обстоятельству. Абонент отключился сам и больше не перезванивал, я ему тоже. Еще не хватало сорвать мой гениальный план. Маринка наверняка уже начала воплощать его в действие. Жаль, что оно приурочено к тризне по Светлане Никитичне, а заодно уж и Ксении, но по-другому не получалось.

Давно пора было расходиться, но никто не хотел вылезать из-за стола. Все выглядели пришибленными и предпочитали держаться вместе. Даже Денька торчала под столом. Ну, Брусиловы – по понятной причине. Дмитрий Константинович с Борисом Ивановичем просто притомились. Не только потому, что недавно вылезли из болота. Скорее от тяжких дум. Подходил к концу пятый официальный день отпуска. Две скоропостижные смерти подряд позволяли считать их наихудшими днями в общем числе других, богатых на негативные события. В душах рождалось неверие в возможность полноценного отдыха вообще. Борис всерьез опасался, что у его карельских знакомых тоже могут быть родственники, склонные к тому, чтобы в честь нашего приезда незамедлительно отдать Богу душу. Само собой, при странных обстоятельствах. Не стоит ли в таком случае вернуться домой, чтобы провести оставшуюся часть отпуска на даче. Романтическое путешествие вдоль родного забора можно разнообразить массовыми гуляниями вдоль чужих.

Угрюмость Анны Павловны и Даньки вообще угнетала. Маринка тайком шепнула, что у Юльки с Данькой была серьезная ссора. Анна Павловна переживала крушение своих надежд – Маринка была вынуждена отказать ей в летнем пристанище, дачу решено было продавать, причем немедленно. Покупатели – не проблема, поскольку цена чисто символическая. На примете уже пять человек. А посему Анне Павловне надлежало завтра же покинуть участок вместе с Брусиловыми. Мрачное настроение нянюшки немного смягчило Маринкино обещание временно приютить ее в московской квартире – комната Светланы Никитичны теперь свободна. Правда, Юрик еще об этом не знал.