— Если бы мне кто‑нибудь дал миллион наквартиру, — мечтательно сказала Майя, — он вполне мог бы рассчитыватьна удобный диван и тарелочку борща после работы.

— Вы вообще славитесь своими дикими взглядами насовместную жизнь с мужчиной, — не удержался от замечания Половцев. —Рассказывайте, Сильвестр, рассказывайте.

— Я и рассказываю, — пожал плечами тот. —Короче говоря, третье убийство становится необходимостью. Если сначалаКлебовников мстил за жену, теперь он банально спасает свою шкуру. Ему вновьприходится импровизировать. Он ведь не мог знать заранее, что неподалеку отресторана будут взрываться петарды, верно? Может быть, план убийства родился вего голове в тот самый миг, когда они шли от ресторана до машины. Допустим, заужином Клебовников уговорил Аллу отдать ему пистолет. И заключил с ней деловоесоглашение: она молчит о том, что видела, он помогает ей избавиться отВеревкина. Баш на баш. Они подходят к ее автомобилю, и Клебовников садится наместо пассажира. Алла достает пистолет из сумочки и отдает ему. Он снимает егос предохранителя и стреляет. Тотчас выбирается из машины, садится в свойавтомобиль и уезжает. Наверняка он был в перчатках, так что на руках никакихследов пороха. Одежду мог выбросить. Допускаю, что он стрелял с улицы,наклонившись к открытой дверце. Экспертиза покажет.

— Или он сам покажет, — предположилПоловцев. — Отличный рассказ, Сильвестр. Все дико складно. Вот толькоглавное‑то мне непонятно — как вы догадались, что это именно Клебовников?С чего все началось?

— С одной восточной пословицы, — усмехнулсятот. — Звучит она так: «Ты сказал мне в первый раз, и я поверил. Тыповторил — и я усомнился. Ты сказал в третий раз — и я понял, что ты лжешь».

Представьте себе убийцу, который панически боитсяразоблачения. Мечтает о том, чтобы следствие пошло по ложному пути. И вдруг ярассказываю ему о клубничной версии. Он мгновенно загорелся. Представляете,какие перспективы передним открывались? Следствие уходит далеко в сторону,следуя за татуировками и всей прочей клубничной атрибутикой.

Итак, «ты сказал мне в первый раз, и я поверил». Первое, чтопридумал Клебовников, это брелок для ключей. Якобы ему подарили брелок склубникой его племянницы, а он сразу и не вспомнил. Я ему поверил и дажераспереживался.

«Ты повторил — и я усомнился». Клебовников так настойчивопродавливал эту клубничную версию, что я действительно усомнился — с чего бытакое рвение? Он позвонил мне и сказал, что по собственной инициативе выяснил,кто придумал рисовать татуировки. Люда Горенок.

«Ты сказал в третий — и я понял, что ты лжешь». Когда онвывалил на меня запись Белояровой в своем ежедневнике, я впервые посмотрел нанего другими глазами. Клебовников полагал, что мы никогда не разгадаемподлинный смысл этой записки… «Коля, это была клубника?» Действительно,попробуй сообрази, в чем тут дело. Но все же это было рискованно. Настоящая,подлинная запись Белояровой, которой она хотела его разоблачить. Он даже этогоне испугался.

Ну и, разумеется, он прокололся с Чемодановым.

— Мне вот что удалось узнать по этому поводу, —перебил его Половцев. — Когда Чемоданов подал в суд, на помощьКлебовникову пришел один старинный друг — репортер. Когда‑то наЧемоданова было заведено уголовное дело. Но потом его закрыли. Не просто так,как вы понимаете. И у этого репортера на руках оказались все документы по делуЧемоданова. Времена изменились, Чемоданов завоевывал репутацию, обнародованиеэтих документов было бы для него катастрофой. Он решил приставить кКлебовникову «хвост». Рассчитывал, вероятно, проследить его контакты и выйти начеловека, владеющего этим компроматом. И вот в поле зрения Чемоданова попадаюя. Бывший военный, занимающийся частными расследованиями. Вероятно, именночерез меня пришло к Клебовникову то старое дело, решил этот тип. У Чемодановаодна цель — изъять документы. Он быстренько выясняет, где мое слабое место.

— И похищает вашу помощницу.

— Я ничего не знаю о том, чего от меня хотят в обмен надевушку просто потому, что свои требования Чемоданов выдвигает Клебовникову.Клебовников же молчит. Во‑первых, он не хочет привлекать внимание милициик своей персоне в тот момент, когда ведется следствие по делу о двух убийствах.Во‑вторых, он уже соврал мне, что никакой слежки за собой не замечает.

В тот день, когда Майю похитили и отпустили, я просмотрелновости и нашел сообщение о внезапной смерти Чемоданова. Вся эта афера с судом,со старым уголовным делом лопается, как мыльный пузырь. Нет Чемоданова — нет иего проблем. Майя отпущена на свободу без всяких условий и оговорок. АКлебовников окончательно теряет мое доверие… Ну, как? Я все понятно объяснил?

— Да, понятно, — кивнула Майя и неожиданновспомнила: — Ас какой фотографией вы отправили Стаса к девочкам‑фанаткам?Я никак не могу догадаться…

— С фотографией жены Клебовникова. Сама подумай,Аршанский уже немолод, поклонницы у него появились давно. Наверняка раньшеэтих, пятнадцатилетних, были другие, которые передали эстафету молодежи.Девчонки должны были знать своих предшественниц. Может быть, они по‑прежнемусходят с ума по Аршанскому, но уже просто в силу возраста и семейного положенияне дежурят в подъезде и возле машины…

— Мне удалось найти дамочек постарше, — судовлетворением подтвердил Стас. — Я показал им фотографию Тани, и ониподтвердили наше предположение: у Аршанского с ней был короткий и бурный роман.Понимаешь, поклонницы, которые следят за каждым шагом своего кумира, видятмного такого, что неизвестно даже близким родственникам. Кстати, Люда Горенок,которая действительно одно время была влюблена в Аршанского, оказалась ни в чемне замешана. Мы ее проверили. Никакой среднеазиатской мафией там, конечно, и непахнет. Обычная девчонка с не очень счастливой судьбой. А столько вызывалаподозрений! И татуировки она придумала, и в Аршанского была влюблена безпамяти…

— Стоп, подождите, — подняла руки Майя. — Акак же тогда наши «копы»? Они что, тоже ни при чем?

Ни при чем, — ответил вместо Сильвестра неугомонныйстарший лейтенант. Судя по всему, он снова проголодался и принялся за конфеты,неосмотрительно оставленные на столе. Он закидывал их в рот, как орехи, ибыстро проглатывал. Сильвестр смотрел на него с состраданием. — Ваши«копы» — это даже не криминал, по большому‑то счету.

— А я ведь правильно расшифровал этуаббревиатуру, — похвастал Сильвестр. — КОП. Знаешь, что это означает?Клуб Обмена Партнерами. Нам про этот клуб все Свиноедов рассказал.

— Не может быть! Из отчета Калевухи следует, чтоСвиноедов был с Яковкиным заодно! — воскликнула Майя. — Помните, навечеринке? Когда Яковкин получал деньги, он стоял на стреме!

— Ничего подобного. Он не стоял на стреме, онвыслеживал ответственного секретаря. Свиноедов давно уже подозревал, что тотзанимается какими‑то темными делишками. Начал его выслеживать. Свиноедов— большой патриот журнала. Он опасался, что Яковкин однажды попадется и «Блеск»будет дискредитирован. И приложил массу усилий для того, чтобы выяснить правду.