Юлия вскрыла пакет, пробежала завещание глазами и, возвращая его нотариусу, сказала несколько раздраженно:

— И ради этого вы беспокоите меня в мой день рождения?

— В ваш тридцатый день рождения! — заявил обиженно нотариус. — Как вы уже знаете, о чем я поставил вас в известность при оглашении первой части завещания, по достижении тридцати лет вы входите в право владения трастовым фондом, основанным вашими родителями и аккумулирующим, грубо говоря, все их имущество, на текущий момент оценивающееся не менее чем в семьсот…

Юлия прервала старика:

— То, что мои родители мультимиллионеры и почти что долларовые миллиардеры, мне и так давно хорошо известно. Как и то, что я стану владелицей трастового фонда в тридцатый день рождения. Они давно обговорили со мной условия своего завещания…

Обговорили, ибо не предполагали, что так скоро умрут. Нет, не умрут — будут убиты Великим Белком.

В голове у Юлии вдруг невесть откуда закрутился идиотский, ею же выдуманный стишок: «Великий Белк, умом ты мелк…»

И почему она снова и снова думает об этом? Ведь все наконец-то закончилось!

Закончилось?

В-Б, В-Б, В-Б…

Пока не пойманы пособники доктора Черных, то… То…

Юлия схватилась за руку мужа, и Роман, нежно сжав ее, ровным голосом произнес, обращаясь к нотариусу:

— Отлично, благодарим вас с женой за ваши услуги! Разрешите пригласить вас по случаю тридцатилетия моего солнышка на бокал коллекционного портвейна. Ведь, предполагаю, шампанское вы не особо жалуете…

Старик, оттаивая, согласился, и Роман, подмигнув жене, покинул кабинет, увлекая за собой нотариуса.

Юлия взглянула на сиротливо лежавший на столе разорванный пакет со второй частью и так давно известного ей родительского завещания.

Она бы отдала все свои миллионы ради того, чтобы воскресить их.

А что бы она отдала, дабы воскресить Васютку?

— Вот ты где, именинница! — услышала Юлия подозрительно знакомый голос и увидела входящего в кабинет дядю Игоря.

Этого только ей не хватало!

За ним следовал его великовозрастный сынок, Игорек, а с ними были, как и в прошлый раз, две разбитные девицы, брюнетка и блондинка, участницы самого крутого (ну, может, и не самого, и далеко не крутого) дамского дуэта на российской эстраде.

Как они звались. Ах да, «Белка и Стрелка»…

— Что вы тут делаете? — произнесла растерянно Юлия, а дядя Игорь, протягивая ей изящно упакованный подарок, расплылся в змеиной улыбке:

— Ну разве я мог пропустить день рождения моей без пяти минут в прошлом невестки?

Небрежно швырнув, не желая распаковывать, подарок дяди Игоря на стол, Юлия холодно произнесла:

— Пришли, чтобы снова устроить скандал? Как вы вообще сюда проникли? Вас же запрещено сюда пускать…

Дядя Игорь, обнимая и целуя ее (избежать этого было нереально), ответил:

— Не родился еще такой человек, который бы мог помешать мне войти туда, куда я хочу войти…

Если он сумел, то и другие тоже смогут…

В-Б, В-Б, В-Б…

Девицы захихикали, и брюнетка, томно округляя губки, заявила:

— Как это сексуально, Игоряша, — входить всюду, куда ты хочешь войти!

Игоряша… Юлия усмехнулась и была вынуждена принять лобызания от своего некогда жениха и почти что мужа. И даже брюнетка (с той же, сверкавшей стразами, буквой «С»), и блондинка (со все той же не менее лучистой и фальшивой литерой «Б»), хихикая и чирикая, пожелали ей всего самого наилучшего, а потом неплохими голосами, правда, с кошмарным акцентом, пропели, пародируя легендарное выступление Мэрилин Монро на дне рождения президента Кеннеди, песенку-поздравлялку.

Юлия была даже тронута — ровно девять секунд. Или даже восемь.

— Ты ведь теперь законная наследница папиных и маминых миллионов, — осклабился дядя Игорь. — Пора и о делах поговорить. Продай мне свой бизнес!

Смерив холодным взглядом своего несостоявшегося свекра, Юлия ответила:

— Не продам. Потому что мы с Романом его разовьем и укрепим позиции. И ваш перекупим!

Дядя Игорь, видя, что Юлию не переубедить (да и вряд ли он всерьез вообще наделся на это), приобнял свою спутницу и сказал:

— Ну, тогда пойдем и икорки на дармовщинку поедим… Так же, Юлюсик, как я вскоре тебя вместе с твоим бизнесом слопаю!

Он расхохотался, а Юлия поморщилась. Опять это кошмарное обращение — Юлюсик. То же самое, которое она слышала из уст Великого Белка в своих кошмарах. И тот, кстати, тоже грозился ее съесть…

Шумная компания удалилась, и до Юлии, оставшейся в кабинете, долетел голос одной из дамочек дуэта «Белка и Стрелка»:

— Эй, Белкина, ты чего мой бокал-то схватила? У тебя теперь что, два?

Послышался взрыв глупого хохота, а Юлия похолодела.

Белкина…

Или она сказала — Белка? Ну да, дуэт же называется «Белка и Стрелка». Однако вряд ли имя одной из девиц на самом деле Белка. Это ее псевдоним, который в реальной жизни вряд ли используется.

А вот фамилия Белкина у нее вполне могла быть.

Поддавшись внезапному импульсу, Юлия вышла из кабинета и вернулась на первый этаж в зал, где гости пили, закусывали, веселились.

Завидев ее, дядя Игорь поднял вверх бокал и провозгласил:

— За нашу именинницу! За Юлюсика!

Все подхватили его глупый тост, и Юлия против своей воли оказалась чествуемой собравшимися — это было то, чего она менее всего хотела в тот момент.

Отыскав глазами блондинку со сверкавшей стразами огромной буквой «Б» на накачанной силиконом мощной груди, Юлия подошла к ней и, тронув за локоток, произнесла:

— Скажите, ваша настоящая фамилия Белкина?

Блондинка, уже навеселе, хлопая огромными накладными ресницами, ответила:

— Нет, я — Белка!

И она дотронулась до своей сверкавшей поддельными бриллиантами литеры.

— А Белкина — она!

И указала на брюнетку с буквой «С», то есть на Стрелку.

Юлия двинулась к брюнетке и буквально выковыряла ее из объятий своего бывшего женишка Игорька.

— Ревнуешь? — спросил тот самодовольно, а Юлия, оглядев его красную физиономию, более чем солидное брюшко и прогрессирующую лысину, честно ответила:

— Ни капли. Ты мне разрешишь поговорить со своей спутницей?

Она проследовала с девицей со сценическим псевдонимом Стрелка в кабинет и, прикрыв дверь, произнесла: