— Вы к кому, девушка? — раздался ей вслед дребезжащий голос, а Юлия, взбегая по ступенькам, ничего не ответила, потому что сама не знала к кому.

Вот и та дверь — черная, с черной лампочкой. Юлия надавила на кнопку звонка, однако ей никто не открыл. Она принялась стучать кулаком, но никто не отозвался.

Со скрипом распахнулись двери лифта, на этаже появилась все та же любопытная старушенция в беретке и с авоськой.

— Так вы к кому? — повторила она требовательно, а Юлия ответила:

— Здесь ведь Белкины живут?

Старушенция, пожевав морщинистыми губами, ответила:

— Никакие не Белкины. Не живут и не жили. У нас людей с такой фамилией вообще в доме нет. Я тут всех наперечет знаю. А вы кто такая?

Действительно, кто?

— Точно не живут? — переспросила Юлия, и старушенция заявила:

— Девушка, я же вам русским языком сказала! Могу, кстати, и по-немецки, потому что раньше в школе его преподавала. Нет тут никаких Белкиных! Раньше там жили Гончаренко, однако после того, как Лина Евсеевна от рака умерла, а было это восемь лет назад, квартиру продали. Владельцы затем постоянно менялись, и хозяева все какие-то малоприятные попадались. А в последний раз в прошлом году продали, по слухам, какой-то фирме. Но тут никто не появлялся… Хотя вот недавно…

Юлия сжала кулаки.

— …недавно тут фильм снимали. Приличный! Сериал, который скоро по «Первому» пойдет, как режиссер сказал. Такой приятный красивый молодой человек с модной ныне щетиной и удивительными синими глазами…

Роман!

— Поэтому тут на время съемок «поселили» семейство каких-то алкашей. Правда, никаких нам неудобств не было. Они все за один день сняли и были таковы…

— Спасибо вам! — крикнула Юлия и бросилась вниз по лестнице. Оказавшись на улице, она заметила тащившихся на занятия школяров, которые, однако, не упустили возможности и толпились около «Порше». «Порше» Романа.

Нет конечно же ее «Порше». Как и все то, чем он сейчас пользовался.

И желал заполучить в свою единоличную собственность. После ее смерти.

— Это ваш? — спросил восторженно один из мальчишек, и Юлия кивнула. А потом спросила:

— Скажите, а у вас тут в квартале живет такой чудный подросток с ортопедическим ботинком? Такой, малоприятный, в очках, на скамейке вечно сидит…

— Нет у нас такого! — заявили ребята в один голос, а какой-то мальчик добавил:

— А, ну был летом такой, но это фильм снимали. Сериал. Так что это артист тут торчал. Режиссер сказал, что скоро по телику покажут…

— А сколько такая тачка стоит? — спросил один из детей, и Юлия поняла, что не знает.

А вот Роман наверняка бы назвал цену с точностью до трех рублей. Или даже до двух.

Завибрировал мобильный — ей звонил генерал Юрий Борисович.

— Юля, я выполнил твою просьбу. Не так было и сложно. Нет, ни о каком таком маньяке никто ничего не слышал. Клиника доктора Черных имеется, она и в самом деле замешана в каких-то темных делишках, но расследование не ведется. Что такое Великий Белк, никто не знает. А Черный человек — это персонаж московской городской легенды, монстр, разъезжающий на черном же фургоне и похищающий детей. Но это конечно же выдумки…

Да, это было верное слово — выдумки. Как и все, что презентовал ей Роман.

Собеседование с целью нанять частного детектива в офисе в Москва-Сити. Сыщица Юлия Иванова, которую он, намекая на ее непригодность, ловко навязал ей, подсунув визитку несуществующего детективного агентства. Рисунки Великого Белка, к которым она конечно же не имела ни малейшего отношения. Затем визит с сыщицей Юлией Ивановой сюда, к родителям девочки Юли Белкиной. Разговор с неприятным подростком-соседом, который показал им фото с номером фургона. Визит в офис Великого Белка и, наконец, как апофеоз, поездка в летний лагерь «Веселые бельчата».

Тот самый, где она… где она убила Васютку.

А в этом лагере — обнаружение казематов Великого Белка, в которых тот терзал и убивал свои жертвы, и разговор с очень кстати подвернувшейся, якобы уцелевшей, безглазой (а на самом деле носившей создававшие нужный жуткий эффект особые контактные линзы) первой жертвой маньяка.

Маньяка, роль которой Романом была отведена ей самой…

А затем заключение в клинику доктора Черных. Медсестра-доброхот, помогающая ей бежать. Дом где-то в области. И в итоге триумфальное спасение собственным мужем.

Дети упорхнули, Юлия уселась в салон «Порше» и включила отопление.

Нет, кошмар был не в ее снах, а наяву. И этот кошмар устроил ей собственный муж, который — и теперь ей становились понятны причины этой подлой игры — желал завладеть ее огромным состоянием и бизнесом.

Состоянием и бизнесом ее родителей, которые были ликвидированы — наверняка тоже Романом. Сначала мама, а потом и отец, когда не получилось их убить одновременно. В особняк отца имела доступ она сама — и Роман.

Отец что-то заподозрил и нанял детективов из агентства «Золотая белка»… Нет же, этого агентства не существовало! Или все же существовало? Ведь был этот лже-Роман со своей командой, но они, как и все прочие, были всего лишь статистами в пьесе ужаса, написанной и режиссированной одним человеком.

Ее собственным супругом.

Да, чего не сделаешь ради миллиарда в свободно конвертируемой валюте.

Юлия положила на руль локти и улеглась на них лицом. Нет, плакать не хотелось, потому что ее обуяла злость.

Тот, кому она доверяла больше всего, оказался самым мерзким предателем, Великим Белком.

Но какое отношение имеет к этому история с трупами детей, которых, выходило, не было? Или они все же были? Эта история о Великом Белке была нужна Роману, чтобы втемяшить ей уверенность в том, что убийца — она.

Свести ее с ума. Признать невменяемой. Заполучить управление трастовым фондом. А затем убить ее.

Съесть.

Однако Юлия теперь знала: пропавшая и, видимо, мертвая девочка по имени Юлия Белкина, двоюродная сестра Стрелки, имелась на самом деле. Не в россказнях Романа. Не в ее кошмарах. И не в ее видениях.

Она существовала на самом деле.

И это не была случайность. Да, она в реальности, а вовсе не в своем кошмаре, видела стол с покоившимся на нем мертвым телом.

Только где? И когда?

Юлия попыталась вспомнить, но не могла. Что же, неудивительно, если учесть то, что Роман все эти месяцы подмешивал ей в еду, в том числе в соки, какие-то сильнодействующие препараты. Этим-то, а не ее мнимой психической болезнью, и объясняются ее провалы в памяти.