пройти сухим путём. Вот вы спросите: зачем? Есть же мосты через реки? Это если следовать обыденной человеческой логике.

А я вот теперь думаю, что в мозгах у этой дамы всё было сильно странно. Короче, двигалась она не по дорогам, а по прямой. Из пункта А в пункт Б. Ехал велосипедист, мда…

Это, конечно, некоторым образом спасло часть дорог, не попавшихся в зону её маршрута, но реки… Где-то места были глухие, а где-то посёлки оказались поблизости. И вот внезапно ваша река меняет русло. А мост, между прочим, на старом месте остался. Это если ещё внезапно не затопило фермы или, того хуже, дома.

Пришлось отправлять геомагов и земельщиков, исправлять все эти бедствия.

Ой-й-й, мороки же было…

Большую часть всех этих распоряжений Вова успел раздать ещё до моего вечернего при… прискока? Вломилась я в портал в совершенно ошалелом состоянии.

Да сколько можно ж убивать моего мужика, боже ж мой!

Концентрация «же» высокая получилась. Это всё от нервов!

Наверное, эта байда никогда не кончится, и пора уже вырабатывать какой-то психический иммунитет.

37. ПОСЛЕДСТВИЯ. РАЗНООБРАЗНЫЕ

ВСЁ КАК ВЫ ПРОСИЛИ…

А ещё к вечеру, как раз, когда мы наконец наобнимались и всем семейством тихонько сели в беседке выпить чаю (да с булками, для успокоения, тысызыть, души), прилетел голубь от князя. С предупреждением, прикиньте!!! Об этой самой лисе! И с просьбой помочь, кхм.

Вова сказал, что с него сегодня уже хватит, Игорь дипломат, Ванька портальщик, остатки лисы вон в мешке валяются (ЧТО???) — отправил, короче, пацанов ситуацию разруливать.

Тот же день, 22.30, Княжество Восточное, Столица, Княжеский дворец, кабинет князя.

Голубое окошко портала проглотило неизменно вежливых воронят, затуманилось, сжалось в точку и исчезло.

Восточный князь Иван Петрович пожевал губами, подбирая подходящие к случаю слова. Не нашёл. Премьер Фёдор Кузьмич смотрел на оставленный посреди кабинета окровавленный куль круглыми глазами. Безопасник, Владимир Григорьевич, покрутил головой и расхохотался:

— Но каковы, а⁈ Да не кисни, Петрович! Что — лучше было бы, если бы та лиса успела полкняжества сожрать? И так по северам столько разворотила — птичьей почтой по макушку вся канцелярия завалена! А так — пять минут позора — и мы спасены!

Князь вскинулся, яростно раздувая ноздри, но Григорьич не дал ему разбушеваться:

— Ну, чего завёлся? Нам когда ещё сказали: ни одного таланта не видим — ни в себе, ни в детях! Живём как на Матушке, ровно и нету магии никакой! Хорошо, хоть богов вспоминать стали. У Во́ронов вон — целое магическое училище, второе достраивается, а мы?.. А не успеем в другой раз?.. Останется аккуратная воронка на месте того княжества…

Кузьмич наконец-то разморозился:

— Григорьич дело говорит. Надо как-то договариваться. По обмену, что ли, детишек послать? Попросить, может как-то можно… типа обследования? И вправду, сидим колодами.

Князь откинулся в кресле, длинно выдохнул.

— Ладно, порешаем. С этим… добром что делать?

— А что? Степаныча вызывай, он же её видел — пусть освидетельствует, — Григорьич устало потёр лицо, — Составим протокол. Не сможет разобрать — придётся этих лис из Семёнова приглашать, для опознания. А после — сжечь немедля, обещали же.

— И распорядись письма в посёлки отправить, срочно, — вставил свои пять копеек Кузьмич, — Там такая паника. Эвакуацию ведь начали. Успокой народ.

КРУГИ НА ВОДЕ

И всё-таки случай с чернобуркой, как эти ни странно, произвёл некоторое положительное воздействие на Восточное княжество. У людей наконец-то что-то сдвинулось в мозгах, и кое-где начали проклёвываться магические способности, в большинстве своём слабенькие, поскольку уж больно давно и безнадёжно было упущено время их взращивания, но иногда попадались и такие ничего себе.

Князь обратился ко мне с просьбой обследовать на предмет магической одарённости детей. Я так рассудила, что дружба дружбой, а чё-нить полезное под это дело сторговать стоит, высказала эту идейку мужу — а уж он отправил договариваться о взаимных выгодах Мишку с Игорёхой. Чувствую, останется князь без набоек на сапогах. Как в том анекдоте. Вышел приезжий прогуляться по Дерибасовской в новых ботинках со стальными набойками: «цок-цок-цок, бум-бум-бум, шлёп-шлёп-шлёп…»

Я строго велела до «шлёп-шлёп-шлёп» не доводить — союзник, всё-таки.

Одарённых детишек оказалось прискорбно меньше, чем в Белом Вороне. Гораздо меньше даже, чем среди отжатых в Бирке рабов. Вот что значит общественное сознание, настроенное в немагическом ключе! Исправится ли это когда-нибудь или так они и будут «малоурожайные»? Бог знает…

Дальше вопрос встал: что с выявленными счастливчиками делать? Не к нам же их тащить! Я, конечно, добрая — но не настолько же. Да даже при всём моём желании (если бы оно вдруг внезапно проклюнулось) — не имею столько площадей.

Очень много же опять получилось на квадратный сантиметр текста, видать сильно мне не хотелось ещё и этих учеников на себя вешать.

Еле как мы с князем сторговались, что Белый Ворон примет детишек на двухнедельную стартовую практику. Такой волшебный пендель (опять же, не всех скопом — поочерёдно, естественно!), а там пусть они подсуетятся, своё что-то организуют.

Вот, в столице сколько школ? Две? Она, помнится, элитная? Так пусть и станет она элитной в полном смысле слова — школа-пансион для будущих магов, цвета княжества. Основной состав у них: целители да ботаники; обучающих специалистов, пока свои не подросли — организуем в сменном командировочном порядке. А уж те единицы, которые по редким специализациям, так и быть, пусть учатся в Сером Камне. Будут княжеские стипендиаты, хех.

Таким образом, к зиме мы приняли первый волшебнопендельский поток, среди которого оказалась и некая Ведерникова Лиза, по совместительству единственная в этом мире и горячо любимая дочь Восточного князя. Лизоньке было уже одиннадцать. В школу она ходила хоть и в общую, но в подходящий класс, и успела нахвататься от подружек всяких идей о высшем свете. Вокруг Лизоньки кучковался крохотный кружок «особ приближённых к императору», морщивших носики в сторону остальных эм-м-м… абитуриентов.

Я сперва хотела провести с ними жёсткую воспитательную беседу, а потом так подумала: чего это я — всё сама да сама? — ну и напустила на них с воспитательной беседой кого бы вы думали? Рагнейд Уггидоттер! Как человек, имевший в прошлом те же закидоны, но успешно вступивший в нашу шайку*, Рагнейд была самое то. Тем более что не слишком ярко выраженный свой дар целительницы она компенсировала титаническим упорством (постоянно подогреваемым отцовским энтузиазмом), и за три года успела вырасти в подающую большие надежды медичку.

*привет от Марка Твена, хех

Дело было в послеобеденный перерыв на большой школьной площадке. У нас ребятня в обед старается успеть по максимуму нагуляться: тут тебе и каток, и несколько гор, и площадки для фанатов-фехтовальщиков… чего только нет, короче. Большинство предпочитало горки, так что Рагнейд была слегка уваляна в снегу. На мою просьбу она среагировала живо и немедля направилась делать пафосным соплюхам внушение. Однако усилий её, судя по мордочкам внушаемых, не хватало, и вскоре к ней присоединились такие же похожие на снеговиков Ваня и Игорь. Игорёха, ни капли не стесняющийся уронить инструкторский чин валянием в снегу, популярно объяснил юным дамам, что если они будут так усердно воротить нос, то вон та строгая тётя (я) одномоментно устроит им отбытие в родные пенаты (Ваня показал портальчик), и на этом вся их магическая карьера будет окончена раз и навсегда.

«Аристократки» припухли и сбавили пафос, вряд ли в их головёнках что-то кардинально поменялось, но бубнежа о простолюдинах я больше не слышала.

Прошёл первый поток, за ним второй, потом, когда у нас начались зимние каникулы — самый объёмный третий, после которого должна была в штатном режиме заработать княжеская школа с магическим уклоном. А я к этому же времени ждала сорок семь княжеских стипендиатов, одарённых всячески разнообразно.

Дни шли за днями. Опять банальщина, конечно, — но они же шли? Из выдающихся событий весны был отъезд Бони с целью, гхм, посещения трёх первых подросших носорожих в посёлок Лелино. Девки были собраны Андле по северам и ею же выпестованы. Как уж она там вкладывалась в мозги шерстистых зверюг, но получились ходячие копны вполне контактные и даже более дружелюбные, чем Бонька — девочки, всё таки.

Думаю, суждено сбыться моей милитаристической мечте об отряде боевых орков на носорогах. И не только орков. Вот воронята наши, например, тоже тяжи, даже если девок не считать, старших парней