Берт мерил шагами тесный коридорчик перед дамской комнатой. Если парень, похожий на «байкера», отправится за ним, начнется стрельба. Лариса рассчитывала под шумок сбежать. За Берта она не переживала. Тот в любом случае выйдет сухим из воды.

— Ну, была не была…

Она подняла длинный подол и залезла на подоконник. Прыгать в туфлях вниз было бы неразумно. Можно сломать не только каблуки, но и кости.

Подпольное казино укрывалось в глухом уголке парка. Ларису не интересовало, в какой именно парк ее привез любовник, а тот доложить не удосужился. Она пожалела, что не следила за дорогой.

Каяться было поздно, и Лариса, сбросив туфли, босиком соскользнула с подоконника в дождливую темноту. Теперь можно надеть обувь. Осторожно ступая по траве, она вышла на узкую тропинку между деревьями. Ее подгоняло лихорадочное беспокойство, не связанное с Бертом. Лариса чувствовала: ей может помочь только Вернер. Надо немедленно встретиться с ним и поговорить. Нельзя откладывать.

Ковыляя на высоких каблуках, она побрела наугад — туда, где сквозь мокрую листву брезжили фонари. С деревьев на нее падали капли, и скоро ее вечернее платье пропиталось моросью. Каблуки вязли в грунте, идти было тяжело. Как будто к ногам Ларисы были привязаны гири. «Почти как тогда в лесу», — подумала она, вспоминая их с Ренатом путь к просеке. В этом было нечто символическое. Начало и конец сходятся в одной точке. Змея кусает свой хвост. Так говорил Вернер.

Некоторые истины, изреченные гуру, доходили до нее посредством опыта. Лишь немногие люди способны постигать вещи, не пропуская их через себя.

— Значит, драма близится к концу… — прошептала она синими от холода губами.

Заросли поредели, и Лариса оказалась на берегу водоема. Это был пруд. На противоположном берегу белело здание с колоннами. Все здесь дышало тишиной и уединением. Какой креативный делец устроил тут казино? А может, не было никакого игорного зала, рулетки, шампанского?.. Это плод ее неуемного воображения. В том числе и Берт!

— Вернер, — бросила она в темноту. — Тебе удалось переселить меня в иную реальность!

«Ну и как? — отозвался тот. — Сладко ли тебе, девица? Сладко ли, красная?»

— Горько!.. И страшно… — призналась Лариса.

«Разве ты не получила то, что хотела?»

— Ты завел меня в дебри… и бросил.

«Ничего подобного! Ты сама решила развеять скуку! Тебе до смерти надоело ставить пломбы и встречаться с прижимистым доктором…»

Они с Вернером говорили друг другу «ты», словно происходящее с Ларисой уравняло их. В ней появилась частичка Вернера. Что-то теперь объединяло ее с гуру.

Она шла наугад, и ноги вынесли ее на обычную улицу, где по тротуару ходят под зонтиками редкие прохожие, а по шоссе ездят машины. Лариса не догадывалась, что до нее здесь не раз бывал Ренат Михеев. Что он живет в Кузьминках, неподалеку от парка. И что где-то поблизости находится кабаре, в котором Соня танцевала стриптиз.

Кабаре и казино были из той же оперы, что и Соня с Бертом. Там горели огни, звучала музыка… официанты подавали спиртное… дамы курили, а мужчины следили за шариком, который мог обогатить или разорить их. Все это не отличишь от действительности, как нельзя отличить сон от реальности, пока не проснешься.

Лариса постепенно пробуждалась. «Медитация в пустыне» затянулась дольше, чем казалось. Они с Ренатом не собирались жить в своих грезах. Очевидно, это неотъемлемая часть эксперимента, который длится столько, сколько экспериментатор готов выносить новые реалии.

Лариса закуталась в мокрую шаль и подняла руку, чтобы поймать такси. Почти сразу перед ней притормозил черный «Ленд Ровер».

— О черт!.. Черт!..

— Я тут как тут, — обнажил белые зубы водитель.

— Берт!

— Я хватился тебя десять минут назад…

— Ты не смеешь преследовать меня! — истерически выкрикнула она. — Не смеешь!

— Я не преследую. Я — сопровождаю.

— Провались ты пропадом!

По красивому, холеному лицу Берта прошла судорога. Его черты исказились, а руки скрючились. Он с силой сжимал руль, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость.

Лариса готова была испепелить его взглядом, а он упорно сопротивлялся.

— Не гони меня! Я тебе пригожусь.

— Тот парень из казино, который…

— Я убил его, — без сожаления признался Берт. — Я выстрелил первым. Я всегда опережаю врага на один шаг…

Соня стала появляться чаще, докучая Ренату своими приторными ласками. Он старался проводить больше времени на работе, но Соня и там преследовала его. Хуже всего, что ее начали замечать сотрудники фирмы.

Секретарша Фаина приняла Соню за клиентку, которая решила заказать проект.

— Кто это там, в углу? — вздернула она выщипанные бровки.

— Где?

— Вон, возле твоего стола. Блондинка!

— Тебе показалось, — пробормотал Ренат.

Фаина передернула плечиками и подошла поближе. Соня предпочла не мозолить людям глаза и ретировалась.

— Хм!.. И правда никого…

— Дымить поменьше надо, — с облегчением выдохнул он. — А ты, Фая, то и дело в курилку бегаешь. Все мозги табаком прокоптила.

— Табак глюков не вызывает!

— У кого как.

После этого случая секретарша притихла, но постоянно держала Рената «на прицеле».

— Дался я тебе, — посмеивался он. — Целыми днями глаз с меня не сводишь. Влюбилась, что ли?

— Пошел ты…

Иногда Ренату являлась мысль, что свихнулся не только он, но и окружающие его люди. Зоя тоже видела Соню и даже подралась с ней. Фотография, сделанная бывшей любовницей через окно кафе, наводила его на размышления. Вместо Сони на снимке расплылось странное пятно.

Вернер ломал комедию, избегая конструктивной беседы. Лариса Курбатова не выходила на связь. Может, сменила номер мобильного? А может, перешла черту, из-за которой не возвращаются.

Куда бы Ренат ни ехал — на заднем сиденье «Мазды» тихо дышала Соня, изредка касаясь рукой его плеча. Красавица побледнела, похудела, ее глаза потухли, но она яростно боролась за жизнь. «Клеопатрино очарование» больше не действовало на Рената.

— Почему бы тебе не убраться подобру-поздорову? — спрашивал он Соню.

— Куда?

— В Древний Египет, в пекло — куда угодно!

— Я не могу без тебя…

Это была истина, которую Ренат постигал вместе с прочими премудростями Вернера. Будь гуру мошенником, ему стало бы легче. А так… приходилось искать выход из ловушки, куда он сам себя загнал.