себе. В чувствах, которые, как мне кажется, ей не нужны. В желаниях, которые противоречат тому, чем является этот брак по своей сути.

Договоренность. Необходимость. Но не союз любви — что бы я сейчас ни чувствовал.

— Я хочу знать, что ты в безопасности — говорю я вместо этого, что ближе всего ко лжи, которую я когда-либо говорил ей. Не потому, что я не хочу знать, что она в безопасности, а потому, что это далеко не первая причина, по которой я хочу, чтобы она спала рядом со мной по ночам. Она может быть защищена, даже если будет спать в спальне в конце коридора. Для этого нам не нужно делить кровать. — Я буду чувствовать себя лучше, если ты будешь рядом со мной ночью.

Это ближе к истине.

Она медленно кивает.

— Я доверяю тебе, — мягко говорит она. Ее пальцы тянутся к пуговицам моей рубашки, медленно расстегивая их. Сегодня вечером я избавился от пиджака и галстука, и я сдерживаю стон, когда ее пальцы пробираются по моей груди, по мягким темным волосам, расстегивая пуговицы все ниже и ниже. Когда моя рубашка расстегнута, она тянется расстегнуть мои манжеты, зажав губы между зубами. Мне хочется протянуть руку и коснуться ее, почувствовать эту нежную мягкость под подушечкой большого пальца.

Ее пальцы, бегущие по моей груди, уже наполовину заставили меня напрячься, но эта мысль, кажется, отправила всю остальную кровь в моем теле на юг, прямо к моему члену, который напрягся, упираясь в ширинку. Белла все еще полностью одета, и мне хочется сорвать с ее тела свадебное платье, но я не могу пошевелиться. Как будто боюсь, что напугаю ее, что она опомнится и перестанет меня трогать. От ощущения ее рук на моей груди, животе, ее ладонях, скользящих по моим плечам, когда она стягивает с меня рубашку и позволяет ей упасть на пол, все мое тело словно превратилось в эрогенную зону, и ее прикосновения повсюду почти так же приятны, как если бы она трогала мой член.

Когда ее руки опускаются к пряжке моего ремня, я почти тянусь к ней. Но она расстегивает ее, позволяя ремню распахнуться, а затем опускается на колени.

Мгновенно весь мой здравый смысл возвращается. Я протягиваю руку к ее щеке и поднимаю ее подбородок вверх, пристально глядя на нее.

— Тебе не нужно этого делать, — мягко говорю я ей, хотя все мое тело снова бунтует от мысли, что я говорю этой великолепной женщине… моей жене — о том, что ей не нужно брать мой член в рот.

Прошло так чертовски много времени с тех пор, как кто-то делал это. Я уже почти забыл, каково это. И мысль о том, что Белла проведет губами по моей головке, настолько эротична, что мой член пульсирует и напрягается при одной только мысли об этом, а его кончик уже мокрый от спермы.

Ее пальцы тянутся к моей молнии, опуская ее вниз, и мой член снова пульсирует с такой силой, что я боюсь, что все закончится, даже не начавшись.

— Я хочу попробовать еще раз, — шепчет она, глядя на меня расширенными глазами.

Воспоминание о том, как она попробовала это в последний раз, пронзает меня. В ту ночь, когда она пыталась опуститься на меня на диване в гостиной, но запаниковала, как только мой член оказался рядом с ее ртом. Она думала, что вся ночь пойдет насмарку из-за этого, но все, что она сделала, это заставила нас подняться наверх и лечь в постель, а меня — войти в нее. В ее первый раз. Эта мысль подталкивает меня еще ближе к краю, и я втягиваю воздух, пытаясь думать о чем-нибудь другом. О чем угодно, кроме того, как сильно я хочу ее рот на себе или как горячо, туго и влажно она обхватывала мой член, когда я лишал ее девственности.

Медленно Белла раздвигает ткань брюк моего костюма. Мой член находится в дюйме от ее лица, толстый гребень упирается в переднюю часть трусов-боксеров, и меня пронзает дрожь, когда она проводит пальцами по хлопчатобумажной ткани. Я чувствую, что промок насквозь, хлопок прилипает к кончику, и когда Белла прижимает к нему большой палец, я шиплю сквозь зубы.

Она вздрагивает.

— Ты в порядке? — Шепчет она, поднимая на меня глаза, и мне приходится бороться, чтобы не рассмеяться. Я задену ее чувства, если сделаю это, но «в порядке» — это еще не все.

— Я более чем в порядке, — бормочу я, проводя пальцами по ее волосам и проводя большим пальцем по линии ее челюсти. — Я просто пытаюсь не опозориться снова и снова.

— Только из-за этого? — Белла снова зажала губы между зубами, и я ненадолго закрыл глаза, борясь за контроль.

— Ты должна видеть себя. — Я пропускаю ее волосы сквозь пальцы. — Ты ослепительно красива. Стоишь передо мной на коленях в свадебном платье, твой рот в дюйме от моего члена — это охуенный рай, Белла. И я очень близок к тому, чтобы кончить, просто глядя на тебя в таком виде.

Ее щеки покраснели.

— О, — шепчет она, и ее пальцы цепляются за край моих трусов, стягивая их вниз.

Мой член вырывается на свободу, шлепаясь о мой мускулистый живот. Я чувствую липкое возбуждение на своей коже, горячая, пульсирующая длина прижимается ко мне, и Белла наклоняется, ее пальцы обхватывают мой ствол, когда она наклоняет его вниз, чтобы встретиться со своими ждущими губами.

В белом свадебном платье с кружевами, с рассыпавшимися по плечам, мягкими неземными прекрасными волосами она предстает передо мной, ее глаза расширяются, когда она наклоняется и прижимается губами к кончику моего члена. Она вдыхает, и, когда ее язык, высунувшись, проводит по кончику, слизывая капли выделяющейся спермы, я думаю, что мои колени могут подкоситься. Я хватаюсь за ножку кровати и сжимаю пальцы, чтобы устоять на ногах, а по позвоночнику прокатывается жар.

Я и забыл, как это приятно. Мягкость ее рта, который был ответственен за десятки моих эрекций, прижимается к моей набухшей головке члена с таким восхитительным ощущением, что у меня кружится голова. Я уже чувствую, как давление нарастает у основания моего позвоночника, мои яйца напряжены и болят от желания кончить, но я не хочу, чтобы все закончилось так быстро. Дело даже не в моем самолюбии — возможно, это единственный раз, когда Белла делает это… почти наверняка единственный раз, и я хочу, чтобы это длилось долго.

Я хочу запомнить каждую секунду сегодняшнего вечера.

Она проводит