сомневалась, что скажут сплетники, если она откажет ему, их языки разорвут ее в клочья. Даже если она согласится, о сегодняшних событиях все равно будут рассказывать по дороге из Уиттакера в Чикаго и обратно.

Преподобный Адамс позвал ее снова. У нее не было другого выхода, кроме как встать. Заставляя себя не обращать внимания ни на что и ни на кого вокруг, Эстер на дрожащих ногах двинулась к алтарю.

У алтаря Гален повернулся к ней и улыбнулся, и, не в силах сдержаться, она улыбнулась в ответ. Она согнула палец и поманила его к себе, чтобы прошептать ему на ухо. Она прошептала:

— Ты заплатишь мне за это…

Он ухмыльнулся.

Эстер встала рядом с Галеном и позволила сделать себя его женой. Когда короткая церемония закончилась, все зааплодировали. Гален легонько поцеловал ее в лоб, чтобы скрепить союз, затем взял за руку и вывел из церкви.

В карете Эстер сидела молча. Гален дал сплетникам пищу для разговоров на десятилетия вперед. Она все еще чувствовала, как его слова вибрируют в ее сознании, когда он произносил слова Соломона.

Она должна была признать, что часть ее была в восторге от этого союза; в конце концов, она действительно любила Галена, но находила серьезные недостатки в его методах. Как он смеет навязывать ей это? Он снова добился своего, и независимо от того, думал он, что она боится полюбить его или нет, ей все равно нечего было предложить такому мужчине, как он, — ни богатства, ни статуса. Она принесет с собой только свое рабское прошлое и стремление покончить с рабством. Она сомневалась, что в его социальном окружении эти качества кто-то оценит.

Она посмотрела в его сторону и встретила его выжидающий взгляд.

— Сомневаюсь, что преподобный когда-нибудь снова воспользуется этим отрывком.

Гален усмехнулся.

— Я думал, он проглотит свой язык.

Эстер выдержала его улыбающийся взгляд и тихо призналась:

— Я никогда не была настолько тронута.

Он наклонил голову, чувствуя, как его чувства к ней становятся еще сильнее. Он прошептал:

— Ты — мое сердце.

Его ответ заставил ее воспарить духом, но она почувствовала необходимость спросить:

— Но разве ты не мог заявить об этом менее драматично?

Он пожал своими широкими плечами.

— Ты же знаешь, я никогда ничего не делаю наполовину, это не в моем характере, к тому же, ты постоянно говорила «нет».

— Ответ, который ты никогда не мог принять.

— Нет, только не тогда, когда речь о том, что я очень хочу.

В его глазах она увидела искрящуюся страсть, и ее чувства вспыхнули с новой силой.

Он легко добавил:

— Если бы я ждал твоего согласия, ребенок, которого ты, возможно, носишь, был бы уже женат и имел собственного ребенка.

Она покачала головой, услышав его насмешливую логику.

Затем он спросил:

— Итак, ты ненавидишь меня?

Она встретила его сияющий взгляд.

— Стоило бы, но не могу.

— Прости, — искренне сказал он ей.

— Если я беременна, ты заведешь любовницу?

Гален заглянул в ее черные, как алмазы, глаза.

— Нет, о таком я не думал. Почему ты спрашиваешь?

— Я… думала, что именно так поступают мужчины твоего круга. Я имею в виду, заводят любовниц.

Гален понял, что она говорит совершенно серьезно.

— У меня уже есть любовница, Индиго. Ты.

— Гален, я твоя жена. Любовницы нужны для… — она заколебалась.

Он попросил ее закончить фразу.

— Для чего? Удовольствия?

Она утвердительно кивнула.

— Ты права, они созданы для удовольствия, и потому им дарят платья и очень экстравагантные украшения. Их берут в поездки в экзотические страны и знакомят с экзотическими видами и звуками — все это я планирую сделать для тебя.

В конце короткой поездки карета остановилась перед «Безумием». Когда Эстер взяла его за руку, чтобы спуститься, она спросила:

— Это то место, где мы будем жить?

— Не знаю, я приехал сюда по привычке. Если ты хочешь, чтобы мы жили в твоем доме, мы так и сделаем.

— Я полагаю, это мы можем обсудить позже.

Он согласился. Когда она встала перед ним, Гален протянул руку и погладил кончик ее темной брови.

— Ты не окажешь мне услугу?

— Если смогу.

— Когда мы войдем в дом, ты можешь сказать Макси, что не ненавидишь меня за то, что я сделал с тобой сегодня? Она была очень зла, когда узнала о моих планах.

— Насколько зла?

— Так зла, что позволила Рэймонду съесть мой десерт вчера вечером.

Эстер усмехнулась.

— Так сильно? Знаешь, стоило бы позволить тебе страдать.

— Но, поскольку ты любишь меня, ты этого не сделаешь.

Она действительно любила его, всем сердцем и душой.

— Да. Потому что я люблю тебя, я этого не сделаю.

Он поцеловал ее в губы.

— Ты идеальная жена.

— А ты неисправим.

Внутри Макси выстроила всю прислугу, чтобы познакомиться с ней. Эстер познакомилась с садовником, конюхами, двумя горничными с верхнего этажа и кучером. Все они были одеты во все самое лучшее, и Эстер никогда в жизни не чувствовала себя так неуютно. Как, скажите на милость, она могла привыкнуть к тому, что у нее будут слуги? Несмотря на свое беспокойство, она поприветствовала всех улыбкой, а затем позволила своему новому мужу проводить себя наверх.

Эстер стояла в большой спальне Галена, охваченная воспоминаниями о том, как она была здесь в последний раз. Зная, что некоторые пары спят в разных постелях, она спросила:

— А где я буду спать?

Гален нежно приподнял ее подбородок. Заглянув ей в глаза, он сказал:

— Любовницы всегда спят со своими любовниками, малышка.

Сердце Эстер учащенно забилось.

— Тогда, полагаю, я останусь здесь, с тобой.

— Вряд ли я смогу доставить тебе удовольствие, если ты будешь в другом крыле, не так ли?

Ее сердце забилось быстрее.

— Нет, не сможешь.

Он поцеловал ее и сказал:

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Он взял ее за руку и повел через дверь, которая соединяла спальню Галена с соседней комнатой поменьше. Это была прекрасно обставленная гостиная, но мебель была скрыта под грудами одежды какой-то незнакомой женщины. Эстер подумала, не принадлежала ли вся эта одежда его тете Расин. Здесь были накидки, дневные и бальные платья, дорожные костюмы и дамские сумочки. В одном углу комнаты не было ничего, кроме обуви самых разных оттенков и фасонов. Вдоль стены в ряд высотой с ее голову были сложены шляпные коробки. В комнате не было ни одного свободного места. Каждый дюйм был завален женской одеждой. Это место напоминало магазин одежды.

Эстер не могла представить, что у одного человека может быть так много вещей, но