в роскошной комнате Галена. Закончив, она разделась до нижнего белья, забралась в большую кровать и быстро заснула.

Когда она проснулась несколько часов спустя, Макси и две служанки тихо ходили по комнате. Теперь в центре комнаты стояла большая ванна, и служанки наполняли ее из больших ведер. Макси, увидев, что Эстер проснулась, улыбнулась, а затем выпроводила двух молодых женщин вон.

Эстер увидела, что Макси собирается добавить в воду горсть порошков.

— Что это?

— Соли.

— Макси, я не пользуюсь…

Макси высыпала соли в воду. Через несколько мгновений воздух наполнился волнующим ароматом, когда порошки растворились и распространили свой аромат.

— Как моя хозяйка, вы можете позволить себе всю роскошь, которую может позволить мой Галено. Я вернусь позже. Там на столе есть мыло и полотенца.

Она вышла.

Эстер вздохнула. Она задалась вопросом, все ли слуги такие целеустремленные. Эстер вылила оставшееся ведро горячей воды в ванну, сбросила одежду и залезла в нее. По размерам ванна могла соперничать с ванной ее дедушки дома. Вода окружала ее, как теплые объятия возлюбленного. Соли делали воду такой мягкой, что ей казалось, будто она купается в жидком шелке. Она медленно провела рукой по поверхности, а затем набрала пригоршню воды и плеснула себе на плечо и шею. Вода смыла липкую влагу, появившуюся после короткого сна. Она прислонилась к краю ванны и позволила теплу прогнать события дня. И что это был за день. Когда сегодня утром она уходила из дома в церковь, она и представить себе не могла, что в конце дня станет миссис Гален Вашон. Она будто даже слышала сплетни. В результате сегодняшнего дня Песнь Соломона приобретет новое значение.

Эстер решила, что ей пора заканчивать мыться. Ей не следует привыкать нежиться в ванне, несмотря на требования Макси.

Гален тихонько приоткрыл дверь гостиной, чтобы проверить, как там Эстер. Он не видел Макси с тех пор, как вернулся домой несколько минут назад, и предполагал, что Эстер еще спит. Вместо этого он застыл, увидев ее обнаженной в своей ванне. Джентльмен прикрыл бы дверь, но Гален не собирался упускать возможность спокойно, не спеша взглянуть на свою очаровательную маленькую жену. Он находил ее идеальной во всех отношениях. Ее смуглая грудь, широкие бедра и стройные ноги были слишком пышными для женщины такого маленького роста. Он мог бы провести остаток своей жизни, любуясь ее эбеновой красотой и прикасаясь к ней.

Он смотрел, как вода струится по ее рукам и ногам, пока она смывала мыло. Капли стекали по ее шее и бедрам. Тонкие ручейки стекали в ложбинку между бедрами, и его мужское естество набухло в ответ. Когда она наклонилась, чтобы взять еще воды, то невольно позволила ему увидеть потрясающее зрелище. Внезапно почувствовав, что ему трудно дышать, он тихо закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Двигаться медленно оказалось труднее, чем он предполагал. И это был только первый день, напомнил он себе.

Внизу, в своем кабинете, Гален смотрел в окно, размышляя о своей жене. По правде говоря, он заслуживал, чтобы его мучили ее соблазнительной красотой. Сегодня он поставил ее в неловкое положение, скомпрометировал перед преподобным и ее друзьями. Макси, как и Рэймонд, пыталась отговорить его вмешиваться в жизнь Эстер без ее согласия, но все безрезультатно. У него была одна эгоистичная мысль — сделать ее своей, и он погнался за Эстер, как конкистадор за золотом. Не имело значения, что ей могли не понравиться его методы. Он хотел ее, любил ее.

Голос Рэймонда прервал его размышления.

— Она сердится? — спросил он.

Гален взглянул на своего друга, стоявшего в дверях, и ответил:

— Нет.

— Твоя хваленая удача не покидает тебя.

Рэймонд вошел и сел.

— А я надеялся снова съесть твой десерт.

Гален покачал головой.

— Ты здесь по какой-то причине или просто, чтобы помучить?

— Я пришел сообщить тебе, что Расин прислала весточку, что вернется через несколько дней. Твоей бабушке немного нездоровится.

На прошлой неделе Расин уехала навестить Ваду. Изначально она планировала вернуться сегодня. Рэймонд ездил, чтобы привезти ее обратно в Уиттакер.

— Я полагаю, ты рассказала ей все о нас с Эстер.

— Почти все. Она сказала, что поговорит с тобой, когда вернется.

Гален снова вздохнул. Ещё один человек, который скажет ему, как плохо он поступил с Эстер.

— Спасибо, Рэймонд, — саркастически произнес он.

Рэймонд кивнул в знак согласия.

— Что ж, уверен, что ты сделал бы то же самое для меня.

Гален усмехнулся:

— Жду не дождусь, когда какая-нибудь женщина решит поселиться в твоем сердце. Твои вопли будут музыкой для моих ушей.

Глаза Рэймонда весело блеснули, когда он встал.

— Поверь, мой друг, как бы я тебя ни дразнил, я рад, что между тобой и Индиго все наладилось. Мне было больно видеть тебя таким несчастным.

В глазах Галена отразилась крепкая дружба, которую они поддерживали всю жизнь.

— Спасибо, брат мой.

Рэймонд склонил голову.

— Ну, я уезжаю в Амхерстбург на несколько дней. У меня назначено свидание с очаровательной темнокожей подданной королевы Виктории.

Гален помахал ему рукой и улыбнулся.

— Удачи.

Раймонд ответил:

— В отличие от Вашонов, нам, Левекам, удача не нужна.

— Вон отсюда! — ответил ему Гален с усмешкой. — Надеюсь, у нее муж ростом в семь футов.

Эстер с трудом узнала в женщине в красивом сапфировом платье, смотревшей на нее из зеркала, саму себя. Она всегда держалась уверенно, но это платье, как и то, в котором она была на вечеринке у Галена, добавляло ей элегантности.

Горничные ушли совсем недавно, но, верные указаниям Макси, они проигнорировали ее возражения против их помощи и помогли ей не только с платьем, но и с нижним бельем и прической. Она отказалась от их их попыток заново уложить ее фирменный узел, но позволила им воспользоваться щипцами для завивки волос, чтобы сделать тонкие волнистые завитки у каждого виска. Две молодые женщины восхищались работой своих рук, и даже Эстер была вынуждена признать, что локоны придавали ее лицу особую мягкость.

Тем не менее, она с трудом узнавала женщину в зеркале. Туфли на ее ногах не прослужили бы и минуты в саду или на Дороге, но она полагала, что они и не были созданы для таких задач. Они были мягкими и изящными и, казалось, стоили дороже любой пары обуви, которая у нее когда-либо была.

— Не стоит к этому привыкать, — сказала она себе. Несмотря на то, что Гален горячо отрицал это, она не могла представить, что он долго будет чувствовать себя комфортно в этом браке.