– Наташа с Тимуром уехали в город. Встречаются с Серафимой. Это их бывшая няня...

– Я в курсе, кто она, – перебивает Паша, скидывая ботинки.

По мимике почти незаметно, но я улавливаю, что он разочарован. Неужели действительно так нравится Тимур и расстроился, что его нет дома? Очень интересно чем именно, но я решаю отложить этот вопрос на потом. Кажется, сегодня кто-то не в настроении. 

– Может, тоже куда-нибудь съездим? – предлагает Паша. – Ресторан, кино, парк? – перечисляет он.

С того дня, когда я случайно подслушала их разговор с Динаром на кухне, прошло чуть больше недели. Меня пугает, с каким спокойствием ведёт себя Паша. Будто ничего из ряда вон выходящего не происходит. Впрочем, и Динар тоже себя никак не выдаёт. Но неизвестность медленно убивает мою выдержку и самообладание. Приезд Наташи, возможно, просто совпадение, но с каждым днём я убеждаюсь в обратном. Это своего рода отвлекающий манёвр. Для всех. И очень удачный, потому что ребёнок в доме и добродушная жена Динара действительно привносят какое-то умиротворение и внушают уверенность, что у мужчин всё под контролем. Но ведь это не так. Даже в те часы, когда Паша и Динар дома, они постоянно на телефоне и из их разговоров понятно, что проблемы сами не рассосутся. Их необходимо решать.

– Прогулка в парке и ужин в твоём любимом месте, – отвечаю я спустя небольшую паузу.

– Отлично. Давно никуда не выбирались. Надо разнообразить наши будни, да, лап?

Паша достаёт телефон и бронирует столик в ресторане на восемь. На двоих. Я хочу предложить ему кофе, но не успеваю: он завершает разговор и, сделав шаг, упирается рукой в стену над моим плечом и хищно улыбается. Опускает глаза на губы.

– Полчаса хватит на сборы? – спрашивает, а сам уже гладит бёдра и, склонившись, касается языком шеи, вызывая дрожь в ногах. Кожа пылает.

– Если не остановишься, то нет.

– Не остановлюсь, – произносит Паша спокойно и целует глубже.

Наши языки сплетаются, я обвиваю его шею руками и льну. Массирую затылок, перебираю пальцами жёсткие волосы и негромко охаю, когда Измайлов поднимает меня на руки и несёт в спальню. Мы занимаемся любовью быстро, в последнее время он несдержан. Возможно, так сказываются проблемы и стресс на работе, не знаю. Внешне Паша невозмутим, но внутри у него, похоже, происходит армагеддон. Я откидываю голову и зажмуриваюсь, чтобы он не увидел выступающих слёз, когда подводит нас к пику за считаные минуты. С ним всегда сильно и бьёт эмоциями наотмашь. Спазмы рождают тепло, и оно расходится по телу мягкими волнами. Мне требуется время, чтобы перевести дыхание и прийти в себя после испытанного наслаждения.

– Правда хочешь куда-нибудь поехать? – спрашиваю я, спуская ноги с кровати.

– Угум, – отвечает он глухо и выглядит слегка задумчивым.

Набирает Динара и уточняет, когда они будут дома. Предупреждает, что завтра утром летит с Эриком в Австрию, и просит позвонить какому-то Бергу.

– Ты летишь в Австрию? – удивляюсь я, подходя к шкафу с одеждой.

– Буквально на день, – лениво потягивается Паша и поднимается с кровати. – Максимум на два. По работе, лап. Соскучиться не успеешь.

Он целует меня в плечо и идёт в душ.

Прикусываю губу и с минуту смотрю на закрытую дверь, прислушиваясь к шуму воды, а потом начинаю собираться.

Через час Степан останавливает машину у любимого ресторана Измайлова. Паша подаёт мне руку, помогая выйти, и обнимает за талию. Осматривается по сторонам и ведёт по узкой улочке к парку.

– Тепло сегодня, может, немного прогуляемся?

– Предлагаешь нагулять аппетит? 

– Типа того.

Я понимаю, что Измайлов не просто так позвал в ресторан и предложил прогуляться. Не захотел в стенах дома разговаривать о моём отъезде? Становится любопытно, что он скажет и как преподнесёт значимую для нас двоих информацию. К счастью, у меня было время на размышления, я обдумала варианты ответов и тоже приняла решение.

– Ты же в курсе, что я иду в ногу со временем? – спрашивает он.

– О чём ты? – непонимающе смотрю на него.

– Роботы, автоматическое управление голосом, вертолётная площадка на подходе. Камеры видеонаблюдения тоже есть. Не во всех комнатах, но имеются несколько штук. Две установлены в коридоре, одна в прихожей и четыре на улице.

Я слегка вздрагиваю, понимая, на что он намекает. Всё же не ошиблась. Ресторан и прогулка не просто так. Хмурюсь, запуская мыслительные процессы в голове. Получается, Паша давно в курсе, что я подслушала их разговор? Но почему молчал? Давал мне время, чтобы подумала? 

– Я слышала ваш разговор с Динаром, – признаюсь, сжимая похолодевшие пальцы в кулак. – Не весь, но суть уловила. Я неважно себя чувствовала в то утро, а после слов Асадова, что мне придётся уехать на время из страны, стало ещё хуже. Всё действительно так плохо? – Голос выдаёт мои страхи, я напрочь забываю данные себе установки не превращаться в истеричку.

– Бывало и хуже, лап. Но я тогда был один, у меня не было беременной жены.

– Жены? – У меня перехватывает дыхание.

Мы останавливаемся. Паша внимательно оглядывает моё лицо и крепко, почти до хруста косточек, прижимает меня к себе, заметив, в каком я состоянии.

– Жены, – твёрдо произносит он, поглаживая мою спину. – Хотелось бы при других обстоятельствах это сделать, но сам виноват, что всё так. 

Измайлов приподнимает уголок губ и тянет мою руку вниз, к паху. Боже, даже в этой ситуации хочет дать понять, что я вызываю у него сильное желание? Он кладёт мою ладонь на что-то твёрдое и просит достать это из кармана. Вытаскиваю небольшую коробочку и, открыв её, чувствую, как в ногах появляется слабость. Кольцо. С красивым камешком, который переливается и выглядит восхитительно. Горло сдавливает огненным жгутом, в ушах звенит. 

– На нём гравировка есть. При таком тусклом свете ты ничего не увидишь. Дома посмотришь. Или в ресторане. – Измайлов старается придать голосу весёлые интонации, пока из моих глаз текут слёзы. 

Уверенно берёт мою руку, надевает кольцо на палец и прижимается губами к тыльной стороне ладони, целует.

– Паша… – Становится по-настоящему страшно от того, как он сейчас смотрит на меня. – Мы же не прощаемся? 

Он несколько раз моргает, тёплая ладонь крепче сжимает моё запястье.

– Почти. Асадовы улетают через неделю. Я хочу, чтобы ты поехала с ними. Мне нужно утрясти здесь проблемы, на это потребуется время. Сколько – сказать не могу. Может, два месяца, может, три. Может, чуть больше или меньше. Я по жизни одиночка, Софья. Близких людей нет, уязвимых мест тоже. Желание развиваться и работать всегда было в приоритете. Но теперь многое изменилось. Бывает так, что за считаные дни человек становится тебе чужим, а бывает, что наоборот. В нашем случае произошло наоборот. Мысли теперь часто крутятся возле тебя, ребёнка и вашей безопасности. Ответственность на мне большая, порядочные люди на меня работают. Я не из числа тех, кто сеет хаос и, когда появляются проблемы, первым бежит с корабля, оставляя всех и вся на произвол судьбы. В Мюнхене тебе будет хорошо и безопасно. Я не могу пустить всё на самотёк. Прости.